— Три миллиона гривен? Бабушка действительно оставила тебе такую сумму? — свекровь стояла в дверном проёме нашей квартиры, и в её взгляде играли искорки жадности, которые она даже не пыталась скрыть.
Я прижала к груди конверт из нотариальной конторы и невольно отступила на шаг назад. Тамара Сергеевна нагрянула к нам через час после нашего возвращения от нотариуса. Откуда она узнала? Мы же никому не рассказывали…
— Мама, откуда тебе известно? — Дмитрий с растерянным видом переводил взгляд с меня на мать.
— Не важно, откуда, — отмахнулась свекровь, бесцеремонно войдя в квартиру. — Главное другое. Ольга, дорогая, ты же понимаешь, что эти деньги — семейное достояние? Нужно правильно ими распорядиться.
Я молча направилась в гостиную и положила документы в ящик стола. Руки слегка дрожали. Моя бабушка Нина скончалась месяц назад, и лишь сегодня я узнала о наследстве. Она всю жизнь вела скромный образ жизни, экономя на всём, и я даже не могла представить, что у неё накопились такие средства.
— Тамара Сергеевна, — я старалась говорить спокойно, — это наследство моей бабушки. Она оставила его именно мне.
— Ну конечно, конечно, — свекровь устроилась на диване с видом хозяйки. — Но ведь ты замужем за моим сыном. Значит, всё, что твоё — принадлежит и ему. А что его — то и моё.
Дмитрий неловко переступал с ноги на ногу. Я посмотрела на него в поисках поддержки, но он отвёл взгляд.
— Мам, может, не будем сейчас это обсуждать? — неуверенно предложил он. — Ольга только что вернулась от нотариуса, у неё был непростой месяц…
— Именно поэтому и нужно поговорить! — прервала его Тамара Сергеевна. — Пока она в эмоциональном состоянии и не сделала глупостей. Знаешь, сколько людей опускают наследство на всякую ерунду?
Я села в кресло напротив и внимательно уставилась на свекровь. За четыре года брака я научилась распознавать её манипуляции, но теперь она даже не пыталась их скрывать.
— И что вы предлагаете? — спросила я, сложив руки на груди.
Тамара Сергеевна оживилась:
— Я всё продумала! Во-первых, нужно погасить мою ипотеку. Осталось всего полтора миллиона, представляешь? Это же отличная возможность!
— Вашу ипотеку? — я не поверила своим ушам. — Но это же ваш кредит, при чём здесь наследство моей бабушки?
— Ольга, не будь эгоисткой, — свекровь покачала головой с упрёком. — Я же мать Дмитрия. Когда меня не станет, эта квартира перейдёт ему. То есть вам. Так что это вложение в ваше будущее.
Я посмотрела на мужа. Дмитрий стоял у окна, разглядывая что-то на улице. Его молчание говорило громче любых слов — он не собирался вмешиваться.
— Тамара Сергеевна, — я старалась не терять самообладание, — у моей бабушки Нины были собственные планы на эти деньги. Она хотела, чтобы я использовала их на образование и саморазвитие.
— Образование? — фыркнула свекровь. — Тебе уже двадцать восемь, какое ещё образование? Пора думать о семье, о детях, а не о каких-то курсах.
— Я хочу получить второе высшее образование, — твёрдо заявила я. — По психологии. Бабушка всегда мечтала, чтобы я стала психологом.
— Психологом? — Тамара Сергеевна рассмеялась. — Кому сейчас нужны эти психологи? Их развелось, как грибов после дождя. Нет, деньги следует вкладывать в недвижимость. Вот это настоящая инвестиция.
— В вашу недвижимость, — уточнила я.
— А что в этом плохого? — свекровь наклонилась вперёд. — Послушай меня, девочка. Я живу на этом свете гораздо дольше тебя. Я знаю, как грамотно распоряжаться деньгами. А ты что? Работаешь менеджером в магазине за мизерную плату и мечтаешь о психологии. Наивность!
Внутри меня поднялась волна гнева. Да, я работала менеджером, но это был честный труд. И я не испытывала за это стыда.
— Дмитрий, — я повернулась к мужу, — скажи хоть что-нибудь. Это наш семейный вопрос.
Дмитрий наконец отошёл от окна и взглянул на меня. В его глазах читалась растерянность.
— Мам, Ольга, давайте не будем ссориться, — попытался примирить он. — Может, найдём компромисс?
— Какой компромисс? — вспылила Тамара Сергеевна. — Тут и обсуждать нечего. Деньги необходимо вложить разумно, а не тратить на всякую ерунду.
— Почему вы считаете, что образование — это пустая трата? — я встала из кресла. — Моя бабушка всю жизнь копила эти деньги. Она отказывала себе во всём, чтобы дать мне возможность осуществить мечту.
— Твоя бабушка была из другого времени, — отмахнулась свекровь. — Тогда люди верили в образование. А сейчас? Сейчас важны связи, деньги, недвижимость. Вот что действительно имеет значение.
Я подошла к столу и достала из ящика письмо, которое бабушка оставила вместе с завещанием.
— Хотите, прочитаю, что написала бабушка? — я развернула пожелтевший лист. — «Маришенька, внученька моя дорогая. Я знаю, что жизнь у тебя непростая. Знаю, что свекровь твоя — женщина непростая. Но ты не сдавайся. Эти деньги — твой шанс стать тем, кем хочешь. Не позволяй никому решать за тебя. Помни — я всегда верила в тебя».
В комнате воцарилась тишина. Тамара Сергеевна поморщилась, словно почувствовала зубную боль.
— Ну и что? — наконец произнесла она. — Мало ли что там написано. Старики часто пишут всякую сентиментальную ерунду.
— Мама! — возмутился Дмитрий. — Как ты можешь так говорить о бабушке Ольги?
— А что такого я сказала? — свекровь пожала плечами. — Я просто пытаюсь вас предостеречь. Три миллиона — это серьёзная сумма. Их можно потерять в один день, если не быть внимательными.
Я аккуратно сложила письмо и убрала обратно в ящик.
— Тамара Сергеевна, я ценю вашу заботу, — сказала я, стараясь сохранять ровный тон. — Но это моё наследство, и я сама решу, как им распорядиться.
— Сама? — свекровь встала с дивана. — А ты уверена, что имеешь право единолично управлять семейными деньгами?
— Это не семейные деньги, — твёрдо ответила я. — Это наследство, оставленное лично мне.
— Дмитрий, — Тамара Сергеевна повернулась к сыну, — объясни своей жене, что в семье всё общее. Или она не понимает простых вещей?
Дмитрий замялся. Я видела, как он борется сам с собой, разрываясь между матерью и женой.
— Мам, формально Ольга права, — наконец произнёс он. — Наследство действительно является личной собственностью.
— Формально? — глаза свекрови сузились. — Ты что, сынок, на сторону жены встал против родной матери?
— Я ни на чью сторону не становлюсь, — Дмитрий развёл руками. — Я лишь говорю о законе.
— Он говорит о законе, — покачала головой Тамара Сергеевна. — А о том, что я тебя одна воспитывала, ночей не спала, последнее отдавала — об этом ты забыл?
Знакомая песня. Я слышала её сотни раз за эти четыре года. Каждый раз, когда Тамара Сергеевна не добивалась своего, начинала давить на жалость и чувство вины.
— Никто ничего не забыл, — устало сказал Дмитрий. — Мама, давай обсудим это позже.