Каждый наш взгляд напоминал выстрел. Вечерние трапезы превращались в допросы с пристрастием. Я начала собирать доказательства. Записи разговоров, аптечные чеки, подозрительные сообщения — всё шло в дело. У меня было время и терпение. Он ещё не осознавал, что я не жертва обстоятельств, а охотница, выжидающая момент.
Прошла неделя. Богдан начал заметно нервничать. Его поведение стало подчеркнуто мягким — почти нежным, но слишком наигранным, чтобы быть искренним. Он уговаривал меня поехать вместе «на природу, развеяться». Я кивала и улыбалась так, будто верила каждому слову. Но за его спиной я уже сотрудничала с частным сыщиком. Передала ему всё: аптечные чеки, запись телефонного разговора и скриншоты переписки с неизвестным номером, где он писал:
«После годовщины всё закончится».
Я продолжала играть роль идеальной супруги: готовила ужин, слушала его рассказы, соглашалась со всем — и молчала. До одного вечера.
Мы сидели у камина. Он снова наполнил бокалы вином.
— За нас, — произнёс он с улыбкой.
— За нас… — повторила я и не сделала ни глотка.
В этот момент раздался стук в дверь. Богдан вздрогнул. Я поднялась и пошла открывать.
На пороге стояли полицейский и детектив.
— Богдан, вы задержаны по подозрению в покушении на убийство.
Он обернулся ко мне с выражением ужаса на лице:
— Ты… Ты подставила меня?
Я подошла ближе и посмотрела ему прямо в глаза:
— Нет. Это ты сам себя загнал в ловушку. Я просто выстояла.
Его увели под конвоем. А я осталась — живая, свободная и сильнее прежнего.
Прошло два месяца. Судебный процесс шёл своим чередом: все улики были на моей стороне. Богдан находился в следственном изоляторе; даже его адвокат выглядел подавленным и растерянным от безысходности ситуации.
Но всё происходящее казалось слишком гладким… слишком правильным.
Однажды вечером мне позвонили из СИЗО:
— Он просит вас приехать. Говорит, что расскажет правду — только вам одной.
Я долго смотрела на экран телефона… любопытство пересилило осторожность — я согласилась приехать.
Он сидел за стеклом переговоравшей комнаты: постаревший взглядом и лицом, но всё с той же игрой в глазах.
— Послушай… — сказал он тихо, наклоняясь ближе к стеклу. — Ты всё неправильно поняла… Я не тебя собирался убить.
Меня охватил холод изнутри:
— Что?..
— Всё это было ради неё… Моей сестры… Она знала слишком много и требовала ещё больше…
— Ты врёшь… — прошептала я почти беззвучно.
Он усмехнулся:
— Проверь её телефон… Посмотри переписку… Узнай, кому она звонила… А потом поговорим снова…
Вернувшись домой той ночью, я так и не сомкнула глаз до самого утра…