— Убери руки, — произнесла она негромко, не отводя взгляда от его глаз.
— Отдай, тварь, — прохрипел он, силясь разжать её пальцы. — Это мои деньги! Я имею право!
— У тебя есть ровно шестьдесят секунд, чтобы исчезнуть из моей квартиры, — сказала она холодным голосом, другой рукой нащупывая в кармане халата телефон. — Или я вызываю полицию. И поверь мне, Александр, у меня тоже есть связи. Не уголовники вроде твоих дружков, а честные сотрудники органов. Они тебе быстро объяснят разницу между грабежом и вымогательством. Кнопка вызова уже нажата.
На самом деле это была ложь. Она просто держала телефон в руке и сжимала его изо всех сил. Но в её голосе звучала такая уверенность и решимость, что Александр невольно отступил.
Он внимательно вглядывался в её лицо, надеясь увидеть ту прежнюю Ирину — мягкую и уступчивую женщину, готовую пожертвовать собой ради мнимого спокойствия в доме. Но та Ирина исчезла три года назад — в тот день, когда он ушёл и хлопнул дверью за собой. Сейчас перед ним стояла сильная и красивая женщина, которая знала цену каждой гривне и своему душевному равновесию.
Александр осознал своё поражение. Вся сила была теперь на её стороне. Он выглядел жалким в своей злобе, а она оставалась величественно спокойной.
— Ты… ты ещё пожалеешь об этом… — прошипел он с ненавистью, пятясь к выходу. Его спесь осыпалась с него кусками словно старая штукатурка со стены. — Когда меня найдут где-нибудь с проломленным черепом — это будет на твоей совести! С этим жить тебе!
— На моей совести только благополучие Никиты и здоровье моей мамы, — спокойно ответила она и пошла за ним следом до коридора: ей нужно было убедиться, что он действительно уйдёт. — А твоя жизнь — результат твоих собственных решений. Ты взрослый человек, Александр. Сам всё испортил — сам теперь разгребай последствия.
Он остановился у самой двери и обернулся напоследок; со злостью сплюнул прямо на её новую плитку у входа: последняя попытка задеть.
— Стерва… — выдохнул он зло.
Ирина даже не моргнула.
— Дверь закрой за собой.
Он резко дёрнул ручку и вышел на лестничную площадку с грохотом; пробормотал что-то сквозь зубы себе под нос и начал медленно спускаться вниз по ступеням шаркающей походкой старика.
Ирина подошла к двери и уверенно повернула ключ дважды подряд: щелчки замка прозвучали отчётливо в тишине квартиры как выстрелы освобождения. Это был момент окончательной точки: теперь она точно знала — всё прошлое осталось по ту сторону двери, во мраке подъезда; здесь же начиналась её новая жизнь: светлая, тёплая и безопасная.
Её немного трясло от выброса адреналина: напряжение уходило из тела волнами дрожи. Она вернулась на кухню за тряпкой с дезинфицирующим средством; с явным отвращением стерла плевок с пола тщательно до блеска. Потом долго мыла руки с мылом под горячей водой – будто смывала остатки грязи не только физической встречи… но всей этой истории.
На столе мелодично звякнул телефон – возвращая её обратно в реальность.
Сообщение от Никиты: «Мамуль! Привет! Как ты? Я тут досрочно закрыл сессию – всё отлично! Думаю приехать к выходным… сделаешь свои пирожки? Очень соскучился».
Она перечитала сообщение несколько раз – улыбаясь всё шире – пока волна нежности не накрыла её целиком: горячая любовь сына смыла последние следы страха или боли после разговора с Александром.
— Конечно… Никита… — прошептала она вслух сквозь подступающие слёзы облегчения – уже набирая ответное сообщение: «Приезжай скорее! Я тебя очень жду! Пироги будут обязательно! И знаешь… давай съездим на дачу? Надо посмотреть яблони перед зимой… И я хочу показать тебе каталог – весной посадим там гортензии… много гортензий».
Она положила телефон рядом и снова посмотрела на ключи от машины: брелок переливался весело красным лаком под светом лампы. Завтра она поедет на работу за рулём своей яркой машины; включит любимую музыку – громко – откроет окно навстречу ветру… просто будет жить своей жизнью без чужих долгов или предательств; без серых теней прошлого…
Ирина выключила свет на кухне.
За окном продолжал падать снег – укрывая город белым покрывалом чистоты; но теперь этот пейзаж казался ей не холодным… а полным обещаний покоя и обновления жизни впереди.
Она знала точно: поступила правильно.
И впервые за три года чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Без остатка.
Без оглядки.
Абсолютно свободной женщиной внутри своего дома – своей судьбы – своего будущего.