Она не подаёт в суд, чтобы доказать, что деньги ушли на развлечения и женщин, хотя с той перепиской на планшете это было бы проще простого. Она просто отпускает тебя. Без скандалов.
— А я? — Богдан сглотнул, не зная, куда себя деть.
— А ты сейчас напишешь расписку. Что никаких претензий к имуществу не имеешь. Что и машину, и квартиру оставляешь жене (квартира и так оформлена на неё, но пусть будет официально). И уносишь свои долги вместе с компьютером.
— Компьютер я не отдам! — взвизгнул Богдан. — Он сто тысяч стоит!
— Забирай, — махнула рукой Оксана. Вдруг стало всё равно. Пусть уносит хоть компьютер, хоть старый стул — лишь бы исчез этот запах сандала вперемешку с ложью. — Забирай монитор, системник, всё забирай. Считай это моим вкладом в твою новую жизнь.
Богдан сидел с головой в руках. Он осознавал поражение. Его попытка запугать «развалом бизнеса» разбилась о простую юридическую защиту тёщи. А перспектива остаться один на один с долгами и ещё судиться с Мирославом (который явно знал все лазейки) вызывала у него панический ужас.
— Ладно, — пробормотал он хрипло. — Где бумага?
Последние десять минут
Сборы прошли стремительно. Богдан метался по квартире, запихивая в спортивную сумку джинсы, любимую кружку, зарядки и флаконы с уходовыми средствами.
Мирослав стоял в дверном проёме комнаты, опершись плечом о косяк. Он молча наблюдал за происходящим — словно надзиратель.
Когда Богдан выволок в прихожую тяжёлый системный блок и огромный изогнутый монитор, Оксана стояла у зеркала. Она не плакала: внутри царила звенящая пустота. Двадцать лет совместной жизни сложились в одну сумку и груду техники.
— Ты ещё пожалеешь об этом, Оксана! — бросил Богдан сквозь зубы во время обувания ботинок. Голос его уже не звучал громко: он шипел как спущенное колесо. — Кому ты нужна в пятьдесят два? Старуха! А у меня вся жизнь впереди… Юлия…
— Иди уже, — спокойно произнёс Мирослав. — Ступай к Юлии… Только адрес новый ей сразу сообщи: коллекторы скоро будут искать тебя.
Дверь захлопнулась со щелчком замка.
Оксана прижалась лбом к холодному металлу двери.
Всё.
Он ушёл.
Она медленно опустилась по стене на пуфик рядом со входом. Плечи задрожали не от слёз – от нервного озноба после пережитой опасности.
Мирослав подошёл ближе и присел рядом на корточки. Его тёплые ладони накрыли её холодные руки.
— Всё-всё… Ленка… Отбой воздушной тревоги…
Тишина для жизни
Они просидели на кухне ещё около часа за тем самым остывшим чаем.
Мирослав не пытался утешать словами – просто был рядом: большой, надёжный мужчина с запахом табака и зимнего воздуха.
— Знаешь… — проговорила Оксана тихо, глядя в тёмное окно кухни. — Я ведь правда верила: без него пропаду… Привычка сильнее здравого смысла… Страх остаться одной… А теперь…
Она глубоко вдохнула – воздух казался чистым до прозрачности.
— Теперь ты сменишь замки завтра же утром, — деловито сказал Мирослав. — Я пришлю мастера пораньше… И сигнализацию проверим заодно…
— Спасибо тебе большое… Если бы не ты…
— Если бы меня не было рядом… ты всё равно справилась бы сама… Ты сильная женщина… Просто даже сильным иногда нужно плечо рядом – или хотя бы кто-то подержит кружку чая…
Он поднялся и натянул куртку поверх свитера:
— Пойду я… Тебе надо выспаться… Завтра работа – спасать мир… ну или шить платья…
— Мирослав…
Он остановился у двери:
— Ты ещё придёшь?.. Просто так?.. Без катастроф?.. На пироги?
Мирослав улыбнулся широко; глаза его смеялись добрыми морщинками:
— На пироги приду обязательно! Я ж мясные люблю… Помнишь?
— Помню…
Когда дверь за ним закрылась окончательно – Оксана не сразу пошла спать: она прошлась по всей квартире и включила свет во всех комнатах подряд…
В ванной больше не висело его полотенца…
На кухне исчезла привычная грязная чашка…
В спальне стояла тишина…
Она взяла телефон со стола и открыла банковское приложение: денег было немного – но теперь они были только её собственными… Никто больше их не потратит на «ноготочки» чужой дамочке…
Завтра начнётся новый день… Завтра она закажет ткани для новой коллекции… Завтра запишется к парикмахеру…
А в выходные испечёт пирог с мясом…
Оказывается – жизнь вовсе не заканчивается после пятидесяти… Иногда она только начинается – когда наконец выносишь мусор из дома…
Девочки! У нас тут клуб тех самых смелых!
Подписывайтесь! Заваривайте чай!
Здесь мы обсуждаем бывших негодяев без цензуры – делимся опытом и поддерживаем друг друга!