Владимир ухаживал за Еленой с настоящей царственной щедростью: преподносил пылающие алые розы, доставал билеты на выступления её любимых музыкальных коллективов, организовывал романтические свидания при мерцающем свете свечей. Когда он сделал ей предложение — изящно, преклонив колено, — она без раздумий ответила согласием. Она давно этого ждала, порой даже начинала сомневаться.
После свадебной суматохи стихли звуки марша Мендельсона и радостные возгласы «Горько!». Наступила обычная, спокойная жизнь.
Елена спешила с работы, размышляя по пути, чем бы угостить мужа. Ей доставляло удовольствие видеть его довольный взгляд, слышать: «Как вкусно!» — даже если блюдо было простым. Она с любовью гладила его рубашки, вставала раньше него, чтобы приготовить кофе, и аккуратно раскладывала бутерброды. Всё это наполняло её душу теплом.
Они строили планы о детях.
— Я не против, — говорил Владимир. — У меня есть два племянника. Конечно, они шумноваты, но с ними всегда весело.
— А я мечтаю о девочке, — улыбалась Елена.
— Девочка — тоже прекрасно. Только вот в куклы я не умею играть. Давай пока повременим — нам и вдвоём хорошо.
— До кукол ещё далеко. Ты же любишь племянников — значит, будешь замечательным отцом.
Когда Елена узнала о беременности, она с радостью поделилась новостью с мужем. Владимир растерялся и задумчиво уставился на её живот.
— Забавно! Живот появится только через три месяца, — рассмеялась она.
Теперь она часто останавливалась, словно прислушиваясь к себе. Она казалась загадочной и ещё более прекрасной. Владимир иногда подкладывал руку под её плоский живот и говорил:
— Эй, ты там, слышишь меня? Будь мальчиком. Я хочу сына.
— У него ещё даже ушей нет, — смеялась Елена.
— Но я читал, что малыши узнают голоса родителей. Нужно с ними разговаривать.
— Правда? Ладно, попробую…
Они заглядывали в детские магазины, рассматривали коляски и крошечные комбинезоны. Однажды Елена взяла в ладонь белоснежные пинетки.
— Посмотри, какие маленькие! Как для куклы…
Не удержалась и купила их. Дома поставила на тумбочку.
Елена постоянно что-то жевала. Владимир внимательно наблюдал за её изменениями — восторг переплетался с тревогой. За неё.