Когда этот мальчик, которому я когда-то читала сказки перед сном, успел превратиться в холодного и расчётливого мужчину, рассуждающего о «нерациональности»?
– Это дом, который мы с отцом строили вместе, – проговорила я негромко. – В нём прошла вся моя жизнь.
– Мам, – Богдан устало провёл рукой по лицу, – тебе уже шестьдесят пять. О какой жизни ты говоришь? Тебе нужен уход и внимание. Ты не справишься одна.
Забота… В их понимании — это кладовка с раскладушкой. Вот как они представляли себе заботу.
***
В тот вечер я сидела на кухне и проверяла тетради учеников. Хотя уже была на пенсии, продолжала заниматься репетиторством — химия оставалась моей страстью, а дети приносили радость. В квартире стояла тишина: Богдан задерживался на работе, Кристина с Юстиной уехали к родителям Кристины.
Вдруг раздался звонок в дверь. Я открыла — на пороге стояла пожилая соседка с верхнего этажа.
– Добрый вечер! Вы ведь мама Богдана? Меня зовут Зоя, – она тепло улыбнулась. – Всё собиралась зайти познакомиться да времени не находилось. Вот испекла пирог — решила принести вам.
– Очень приятно… – я немного растерялась от неожиданного визита. – Проходите, Богдана сейчас нет дома, но мы можем поболтать. Я Мария.
Зоя оказалась бывшей учительницей русского языка. Мы разговорились и вскоре она пригласила меня к себе на чай. Мы поднялись к ней наверх и устроились на её уютной кухне. За последние две недели впервые появилось ощущение нужности и того, что меня слушают по-настоящему.
– Ну как вам живётся у сына? – спросила она между делом, разливая чай по чашкам.
Я собиралась ответить привычное «всё хорошо», но вдруг поняла — плачу. Слёзы текли сами собой, а я рассказывала почти незнакомой женщине о кладовке вместо комнаты, о раскладушке вместо кровати, о холодных взглядах невестки и о том, как мой сын стал чужим человеком.
– Знаете… – сказала Зоя после паузы. – Моя дочь тоже звала меня переехать к ней жить. Но я отказалась: пусть квартира маленькая — зато своя. Свобода дороже всего остального, Мария.
***
Возвращаясь в квартиру сына после этого разговора, я чувствовала внутри себя перемену — словно что-то щёлкнуло.
– Бабушка! А мне скучно без твоей квартиры! – Юстина сидела напротив меня за столом и болтала ногами в воздухе. Мы остались вдвоём: Богдан с Кристиной уехали на корпоратив её фирмы.
– Правда скучаешь? – удивилась я её словам.
– Ага! Там было просторно и весело! И пахло пирогами вкусными… А тут у тебя только кладовка… – девочка вздохнула тяжело. – Помнишь наш большой стол у окна? Мы там пазлы собирали с дедушкой!
Она вдруг посмотрела прямо мне в глаза:
– А почему ты ушла оттуда?
Я встретилась взглядом с внучкой — в её глазах светилось искреннее любопытство.
– Потому что думала: здесь буду нужнее… Хотела помогать родителям твоим… книжки читать тебе… пирожки печь…
– Мне нельзя пирожки есть! – строго заявила Юстина. – Мама говорит: мучное вредно! И читать я уже сама умею… А тебе здесь нравится?
– Конечно… нравится… – солгала я тихо. Потом добавила: – Просто…
– Просто что?
– Просто привыкла к своей квартире…
Юстина немного подумала:
– Если бы у меня была своя квартира… Я бы тоже хотела жить там… а не в кладовке…
***
Ночью сон никак не приходил на жёсткой раскладушке под тонким покрывалом. Из гостиной доносились приглушённые голоса Богдана и Кристины:
– …это же нелогично! Квартира пустует просто так! А ведь она стоит больше пятнадцати миллионов гривен! Мы могли бы вложиться в бизнес или купить дачу…
Голос Кристины был мягче:
– Я понимаю… Но может быть не стоит давить? Она ведь недавно потеряла мужа…
Богдан ответил без колебаний:
– Именно поэтому сейчас лучший момент всё решить окончательно… Пока она ещё… уязвима…
Я прижала ладонь ко рту изо всех сил — чтобы не закричать от боли внутри себя.
Уязвима…
Мой сын ждал той минуты слабости во мне… чтобы забрать мою квартиру окончательно…