***
С утра я вышла из кладовки с решимостью человека, который окончательно определился. На кухне за столом сидели Богдан, Кристина и Юстина. Типичный семейный завтрак.
– Доброе утро, – произнесла я, стараясь придать голосу уверенность.
– Привет, мам. Присоединишься к нам? – Богдан улыбнулся той самой своей деловой улыбкой.
– Нет, – покачала я головой. – Мне нужно сказать вам кое-что важное.
Они насторожились и уставились на меня. Даже Юстина замерла с ложкой в руке.
– Я возвращаюсь домой. Сегодня же.
Богдан поперхнулся кофе.
– Мама, но мы ведь уже говорили… Тебе нельзя оставаться одной…
– Можно, – перебила я его без колебаний. – Мне шестьдесят пять лет, а не девяносто пять. Я в здравом уме и хорошем состоянии. И хочу жить у себя дома.
– Но как же… – Богдан растерялся. – Мы думали…
– Я знаю, что вы обсуждали, – посмотрела ему прямо в глаза. – Слышала ваш разговор вчера вечером — о моей «слабости» и о том, как вы собираетесь распоряжаться квартирой.
Кристина вспыхнула и опустила взгляд. Богдан выглядел раздражённым.
– Ты всё не так поняла. Мы хотели как лучше…
– Нет, сынок. Вы хотели как удобнее для себя. А для меня лучше вернуться туда, где мои вещи и воспоминания — туда, где я чувствую уважение к себе самой.
– Бабушка… – вдруг тихо сказала Юстина, – а можно мне приходить к тебе?
Я тепло улыбнулась ей:
– Конечно можно, родная моя. В любое время.
***
Спустя три часа я уже была в своей квартире — там, где каждая мелочь напоминала о жизни с Павлом. Распахнув окна настежь, впустила свежий воздух в комнаты. Пустота больше не казалась пугающей — напротив, она стала основой чего-то нового и важного для меня самой.
На следующий день позвонил Богдан. Разговор вышел натянутым.
– Мам… ты устроилась? Может быть нужна помощь?
– Всё в порядке, – ответила я коротко. – Справляюсь сама.
Он помолчал немного:
– Мы с Кристиной поговорили… Наверное… мы были не совсем правы вчера…
– Не совсем правы? – усмехнулась я невесело. – Вы поселили меня в кладовке, Богдан.
Наступила тишина на другом конце провода.
– Мам… ну ты же понимаешь… у нас тесно…
– У вас трёхкомнатная квартира на троих человек.
– Просто у каждого свои нужды… У Юстины должна быть своя комната… А гостиная — это наше общее пространство: мы там отдыхаем по вечерам… Смотреть фильмы всей семьёй в спальне было бы странно…
– Не продолжай дальше, пожалуйста, – остановила я его спокойно. – Всё ясно: ваши потребности важнее моего достоинства.
Он снова замолчал на несколько секунд и тяжело вздохнул:
– Если честно… я надеялся всё-таки переубедить тебя насчёт квартиры… Она ведь слишком большая для одного человека… Мы могли бы её продать… купить тебе однокомнатную поближе к нам… а оставшиеся деньги вложить в развитие дела…
Ничего он так и не понял за этот день после моего ухода — как будто разговора вовсе не было тогда вечером…
Я вздохнула:
– Богдан… мы уже обсудили это при расставании вчера вечером: продавать квартиру я не собираюсь ни сейчас, ни позже.
Он попытался возразить:
– Но пойми же! Это разумное решение! В твоём возрасте…
Я резко оборвала:
– В моём возрасте люди ещё живут активно! Мне шестьдесят пять лет — это не старость!
Он всё равно продолжал гнуть своё:
– Это пошло бы всем на пользу! Ты была бы под присмотром рядом с нами… Юстине было бы спокойнее… А мы…
— А вы получили бы деньги от продажи квартиры?
— Деньги нужны всей семье! — повысил голос он раздражённо.— Ради будущего Юстины! Ты разве против того чтобы внучка была счастлива?
— Богдан,— проговорила я устало,— мне шестьдесят пять лет и голова у меня работает хорошо… Я прекрасно различаю заботу от манипуляции…
— Да какие манипуляции?! Я просто хотел…
— Знаешь,— перебила его,— у каждого своё понимание семьи: для меня семья — это когда тебя ценят по-настоящему; когда видят личность рядом с собой — а не источник денег или бесплатную сиделку для ребёнка…