– Мария…
– Я не обижаюсь, Богдан. Честно. Но мне нужно немного времени. И тебе тоже.
Я отключила телефон и долго сидела у окна, глядя на улицу. За последние дни пришло осознание: иногда расстояние — единственный способ сохранить хоть какую-то связь. Пусть она и не такая близкая, как хотелось бы.
***
Прошло три месяца. Я снова живу в своей квартире. Постепенно обустраиваю быт — нашла двух новых учеников для занятий, дважды в неделю посещаю лечебную физкультуру в поликлинике. По вечерам бывает одиноко, но со временем к этому привыкаешь.
Богдан звонит раз в неделю. Разговоры короткие и натянутые. Чувствуется его раздражение из-за квартиры, хотя он старается это не показывать. Кристина к телефону не подходит вовсе.
В первый месяц сын дважды поднимал тему продажи жилья — мол, можно было бы приобрести мне что-то поменьше, а оставшиеся деньги разделить между собой. Я научилась пропускать такие предложения мимо ушей. После третьего отказа он временно отступил, но я понимаю — разговор еще вернется.
Юстина иногда заходит после школы — примерно раз в две недели, не чаще. Мы пьем чай, я помогаю ей с уроками. Вижу: ей неловко быть между родителями и мной — они явно недовольны её визитами ко мне, но прямо запретить пока не решаются.
В последний раз она принесла тетрадь по математике с непростыми задачами и сказала: «Мама велела показать тебе. Сказала: «Раз уж идешь к бабушке, пусть хоть поможет с уроками — всё равно ничем другим не занята»». Эти слова задели меня своим пренебрежением, но я промолчала и просто разобрала с внучкой задания.
На день рождения они подарили кружку с надписью «Лучшей бабушке» и коробку конфет. Богдан зашел буквально на четверть часа — спешил на встречу. Поговорить толком так и не удалось.
Недавно встретила Зою — ту самую соседку сына по лестничной площадке. Она рассказала, что теперь в моей бывшей кладовке хранят велосипеды и спортивные принадлежности; раскладушку выбросили без сожаления. Заодно узнала: Богдан всем говорит будто я вернулась домой из-за «тяжелого характера» и «нежелания жить вместе».
А вчера вечером перебирала старые альбомы и наткнулась на фотографию: мы с Павлом молодые и счастливые, а маленький Богдан у него на руках… Долго смотрела на детское лицо сына, пытаясь понять — когда же я потеряла своего мальчика? Может быть дело во мне? Или просто жизнь так меняет людей?
Особенно тяжело приходится в праздники… Недавно был день памяти Павла — никто из семьи не пришел; только две старые подруги заглянули ненадолго. Богдан позвонил вечером: мол, завален работой.
Иногда он пытается воздействовать через внучку: «Юстина скучает», «Ей нужна бабушка». Но я вижу сквозь эти слова попытку вновь затронуть тему квартиры… Да, сейчас внучка приходит редко да ещё как будто нехотя — родители явно не поощряют наши встречи.
Но я ни о чём не жалею. Когда вспоминаю тот холодный разговор о моей «слабости» как предлоге для манипуляций… понимаю: жить в кладовке ради чужих удобств – это точно была бы ошибка.
Как-то Зоя сказала мудрое: «Родных нам дают судьбой – но мы сами решаем, как с ними жить». Я выбрала жить отдельно от них всех. Да – с болью внутри и обидами невысказанными; да – с редкими неловкими встречами… Но зато по своим правилам – сохранив уважение к себе самой.
Жизнь после шестидесяти пяти оказалась совсем иной, чем я себе представляла раньше… Нет детского смеха под ногами по утрам… нет воскресных семейных обедов… Только тишина пустой квартиры да редкие телефонные звонки… Но есть свобода выбора… И надежда – что однажды мой сын вспомнит обо мне как о человеке… а не просто хозяйке нужной ему жилплощади…
А пока живу день за днем… Преподаю химию детям… ухаживаю за цветами на окне… учусь находить радость даже в самых простых вещах…
Потому что достоинство – это то немногого ценного во мне… чего уже никто никогда у меня не отнимет…