Она распахнула дверцу стиральной машины и приступила к загрузке белья. Среди вещей оказались те самые носки Алексея…
Сколько ещё лет ей придётся стирать эти носки, готовить завтраки и убирать за ним, будто он не взрослый мужчина, а капризный ребёнок?
В груди что-то сжалось от этой мысли.
В тот же вечер, когда Тамара наконец вернулась домой после очередного визита к родителям, её встретил Алексей с недовольным выражением лица.
— Где ты пропадала? Я уже два часа жду ужин!
— У родителей была, — устало ответила она, снимая куртку. — У отца ухудшилось самочувствие, поднялась температура.
— Ну и что? Есть больница для таких случаев, — пробурчал он. — А я с работы пришёл голодным.
Тамара остановилась, всё ещё держа куртку в руках. Два часа он просидел в кресле, листая телефон и смотря телевизор. Ни разу не подумал: а может, приготовить что-то самому?
— Алексей, тебе сорок восемь лет, — медленно произнесла она. — Ты умеешь включать плиту?
— Какая тут плита? Это твоё дело — готовить!
— Моё дело? — она повесила куртку и направилась в кухню. — А твоё что? Только работать?
— Именно! Я зарабатываю деньги, а ты ведёшь дом. Это нормальное разделение обязанностей.
Тамара открыла холодильник. Он оказался пустым. Совсем пустым. Даже хлеба не было. Она не успела купить продукты, так как спешила к родителям.
— Есть нечего, — констатировала она.
— Как это нет? — Алексей заглянул через её плечо в холодильник. — Куда всё делось?
— Ты съел, — повернулась к нему Тамара. — За эти два дня, пока я металась между работой, домом и больницей, ты умудрился съесть всё, что было.
— Так купи ещё!
— На что? — голос её стал тише. — Последние деньги ушли на лекарства для отца.
— А зарплата где?
— Зарплата пошла на коммунальные платежи, которые ты забыл оплатить в прошлом месяце.
Алексей нахмурился, явно пытаясь вспомнить.
— Но ведь ты сама обещала заплатить!
— Я сказала, что оплачу, потому что ты месяц «забывал» это сделать! — её голос дрогнул. — Потом пришла квитанция с пеней, и пришлось доплатить ещё две тысячи гривен!
— Что такого в двух тысячах?
— Что такое? — Тамара схватилась за край стола. — Эти две тысячи — лекарства для матери на неделю! Или продукты на три дня!
— Тамара, зачем ты нервничаешь? — Алексей достал телефон. — Закажем пиццу, и всё.
— На что закажем? — она посмотрела на него так, будто видела впервые. — У меня нет денег! У тебя нет денег! Вся твоя зарплата ушла на твои же прихоти!
— Какие ещё прихоти?
— Пиво с друзьями, сигареты, бензин на дачу к приятелю! — перечисляла она, с каждым словом повышая голос. — А я что, не имею право на свои потребности? Я что, не устаю?
— Устаёшь? — Алексей убрал телефон. — Ты даже не представляешь, что такое настоящая усталость! Попробуй поработать на стройке в мороз!
— А ты попробуй после работы ездить к больным родителям! — выкрикнула она. — Попробуй всю ночь не спать, потому что мать задыхается! Попробуй менять подгузники отцу, который не может дойти до туалета!
— Это не моя обязанность!
— А моя? — она ударила ладонью по столу. — Почему это сразу стало моей обязанностью?
— Потому что ты женщина! И это твои родители!
Тамара медленно опустилась на стул. Руки дрожали, перед глазами плыло от усталости. Внезапно в телефоне зазвонил будильник — напоминание дать матери вечернее лекарство.
— Мне нужно ехать к родителям, — прошептала она.
— Сейчас? Уже девять вечера!
— Лекарство нужно давать строго по времени.
— Пусть сами дадут!
— Алексей, у матери началась деменция, — Тамара посмотрела на него усталыми глазами. — Она может забыть или принять двойную дозу.
— И что, ты теперь всю жизнь будешь туда ездить?
— Всю жизнь, — тихо ответила она. — Пока они живы.
И встала, чтобы снова надеть куртку.
Прошло две недели. Тамара возвращалась от родителей поздним вечером, когда почувствовала, что ноги стали ватными. Мать сегодня чувствовала себя очень плохо, пришлось вызывать врача, сидеть и ждать, потом ещё ехать в аптеку за новыми лекарствами.
В доме было темно. Алексей уже спал.
На кухне её ожидала гора немытой посуды — он ужинал, видимо, прямо из сковородки. На столе валялись крошки, жирные пятна и открытая банка тушёнки.