Он молчал, отводя взгляд в сторону. Это молчание ранило сильнее любого упрёка.
— Ты вообще осознаёшь, что происходит? — спросила она. — Она тобой управляет.
— Я понимаю, — произнёс он едва слышно. — Но всё же… она мама.
София усмехнулась. — Иногда родные причиняют больше боли, чем чужие.
Прошла неделя в холодной тишине и натянутых разговорах. Роман стал задерживаться допоздна, уходил в себя. София избегала острых тем, но напряжение только нарастало. Пока однажды вечером он не произнёс то, чего она так боялась услышать.
— София… может, всё-таки поможем Зоряну? Хотя бы немного. Чтобы Лариса от нас отстала.
София почувствовала, как внутри что-то оборвалось. — Ты серьёзно?
— Просто временно. Чтобы она не устраивала скандалы.
— Роман, — тихо сказала она, — дело не в деньгах. Это вопрос границ. Сегодня уступим — завтра она потребует продать квартиру.
— Не преувеличивай, — устало ответил он.
Она посмотрела на него: знакомое лицо, уставшее и близкое одновременно. И вдруг поняла: дело не в Ларисе… Всё рушит его неспособность сказать «нет», его бесконечная уступчивость.
В воскресенье вечером София возвращалась из магазина и заметила возле подъезда Ларису. Та стояла так, будто ждала её специально.
— Нам нужно поговорить, — без всяких приветствий сказала женщина.
София тяжело вздохнула. — Снова?
— Я не могу спокойно смотреть на то, как ты портишь моего сына! — заявила Лариса сжимая сумочку в руках. — Он стал нервным и раздражительным! Всё из-за тебя!
— Из-за меня? — София даже засмеялась от удивления. — Может быть потому, что вы постоянно настраиваете его против меня?
— Ты вырвала его из семьи! Он стал чужим! — вспыхнула Лариса.
— Он взрослый человек, сам решает где ему жить и с кем быть, — холодно ответила София.
— Пока делает неправильный выбор! Но я это исправлю! — выкрикнула женщина и резко развернулась прочь.
Софию охватило липкое беспокойство – словно после дурного сна.
Прошла ещё неделя. В один из вечеров София возвращалась домой и заметила у подъезда Романа с Зоряном – они спорили громко и ожесточённо.
— Я сказал тебе – не вмешивайся! — раздражённо бросил Роман брату.
— Она держит тебя под каблуком! Мама права – ты для неё просто инструмент! Она тобой пользуется!
София застыла в нескольких шагах от них: Зорян был красный от злости; лицо перекошено гневом; Роман тяжело дышал от напряжения.
— Хочешь знать правду? Ей плевать на тебя! Ты для неё просто прикрытие!
София вышла вперёд:
— Ещё одно слово – вызову полицию, — спокойно произнесла она ледяным тоном.
Зорян обернулся к ней с ненавистью во взгляде:
— Тварь… — процедил сквозь зубы и ушёл прочь со злобным плевком на асфальт.
Роман стоял опустив голову вниз. София подошла ближе:
— Видишь теперь к чему это привело?
Он кивнул:
— Теперь ясно окончательно…
— Что именно?
Он посмотрел ей прямо в глаза:
— Что пора ставить точку во всём этом…
Через два дня они вместе отправились к нотариусу: Роман подписал заявление об отказе участвовать в любых финансовых делах матери и брата. А затем сказал просто:
— Мы начинаем всё заново… Без их вмешательства…
Софии было трудно поверить сразу… Но когда он заблокировал номер матери и отвечал только ей – впервые за долгое время ей стало легче дышать…
Прошло три месяца… Жизнь стала спокойнее… Без визитов… Без намёков… Без бесконечных просьб «одолжи».
Но однажды утром София обнаружила письмо без обратного адреса в почтовом ящике… Внутри лежала фотография: Зорян с Ларисой перед старым домом… Подпись была сделана вручную:
«Ты разрушила семью… Надеюсь счастье купишь за свои деньги».
София долго смотрела на снимок… Потом медленно порвала его на мелкие кусочки… Выбросила…
И впервые за долгое время улыбнулась по-настоящему – спокойно…
Потому что поняла: самое сложное бывает не деньги вернуть… А перестать платить чувством вины…