— Он устроится. Обещал же, — сказала Леся, пытаясь сохранить спокойствие.
Она потерла пальцами виски. Обещания Назара давно уже не вызывали у неё ни доверия, ни надежды.
— Послушай, я дам тебе денег. Съездишь в клинику, всё сделаешь быстро и безболезненно. Потом окончишь учёбу, встретишь достойного человека…
— Нет! — Полина вскочила с места, лицо её перекосилось от гнева. — Это мой ребёнок! Я сама буду решать!
— Полина, пойми: ты не готова к этому. Ни морально, ни финансово.
— Просто ты не хочешь мне помочь! Тебе плевать на меня!
Леся посмотрела на неё пристально и долго.
— Я как раз хочу тебе помочь. Но не хочу смотреть, как ты ломаешь себе жизнь.
Полина схватила куртку и выскочила из квартиры с грохотом захлопнув дверь. Вернулась только поздно вечером — от неё пахло сигаретами и дешёвыми духами.
Леся протянула ей деньги. Девушка молча взяла купюры, кивнула и даже поблагодарила. Леся облегчённо выдохнула: казалось бы, разум всё-таки победил.
Но спустя три месяца скрыть округлившийся живот уже было невозможно.
— Что ж ты натворила?! — Леся вцепилась племяннице в плечи.
— Отстань! Это моя жизнь!
— Пока тебе нет восемнадцати — это моя ответственность!
— Когда рожу — уже будет восемнадцать! — бросила Полина и захлопнула дверь своей комнаты.
К тому времени Назар устроился грузчиком на овощную базу в Харькове, но продержался там ровно две недели.
— Спину ломит, — объяснял он по телефону Полине.
Леся слышала разговор краем уха и понимала: снова всё ляжет на её плечи.
***
Полина родила в конце февраля мальчика весом три двести. Назвали Данилом.
Назар примчался в роддом с сияющей улыбкой, сделал селфи с младенцем и выложил его в соцсети с подписью «Я тато!!!», после чего исчез почти на неделю.
Полина вернулась домой бледная и измождённая; глаза красные от недосыпа. Данило кричал почти без остановки день и ночь.
Леся вставала по ночам: качала малыша на руках, подогревала бутылочки со смесью, меняла подгузники.
Утром шла на работу — а вечером снова бралась за ребёнка: Полина жаловалась то на усталость, то на головную боль или просто говорила «не могу».
Однажды Лесе стало невмоготу:
— Послушай… Это твой сын. Я уже одного ребёнка воспитала…
— Никто тебя не просил! — огрызнулась Полина резко.
Леся прикусила губу. Сил спорить больше не оставалось.
Назар появлялся раз в неделю или реже: приносил упаковку подгузников или баночку пюре для малыша, целовал сына в макушку и уходил «по делам».
Полина не злилась на него; утверждала, что он ищет работу и скоро всё наладится.
— Подавай на алименты хотя бы… — предложила Леся однажды тихо.
— Не надо. Мы сами договоримся…
Но договориться так никогда и не удалось. Назар продолжал появляться эпизодически — словно персонаж из дурного сна: внезапно возникал и так же быстро исчезал из их жизни снова надолго.
А Леся продолжала работать днём и вставать ночью к Данилу; покупала ему одежду по сезону и игрушки для развития. Тем временем Полина всё чаще исчезала «к подругам», возвращаясь глубокой ночью с запахом алкоголя и табачного дыма вперемешку с чужими духами.
В начале мая Леся пришла домой после смены немного раньше обычного — квартира была пуста. Данило мирно спал в кроватке один-одинёшенек; Полины нигде не было видно или слышно поблизости.
Леся набрала её номер:
— Где ты?
— Гуляю с Вероникой… Ты же дома теперь… Чего паниковать?
— Хоть бы предупредила!
— Да брось ты это… Данило же спит спокойно…
Леся швырнула телефон на диван со злостью. Ей хотелось закричать во весь голос или разбить что-нибудь об стену… Но она просто опустилась рядом с кроваткой малыша прямо на пол… И заплакала тихо-тихо…
На следующее утро она сказала племяннице:
— У тебя неделя… Найди себе жильё…
Полина уставилась на неё широко раскрытыми глазами…