— Ганна, — он не выглядел удивлённым. — Проходите.
Она вошла в просторную квартиру с высокими потолками, панорамными окнами и стильной мебелью. На диване с книгой сидела Оксана.
— Мама? — девушка поднялась. — Что случилось?
Ганна перевела взгляд с одного на другого.
— Объясните, что здесь происходит. Немедленно.
Марко и Оксана переглянулись.
— Присаживайтесь, — предложил Марко. — Я поставлю чайник.
— Мне не нужен чай! — голос Ганны дрогнул. — Мне нужны ответы! Кто ты такой? Откуда эти машины, охрана, деньги?
Оксана тяжело вздохнула.
— Мама, Марко — сын Богдана Лысенко.
Ганна опустилась на диван. Богдан Лысенко… Да, имя было ей знакомо. Один из самых влиятельных людей города: владелец сети торговых центров, крупного логистического предприятия и строительной корпорации.
— Что?..
— Да, я его сын, — подтвердил Марко и сел напротив. — Но я никогда не хотел афишировать это. Особенно перед теми, с кем начинал общение заново.
— Почему? — прошептала Ганна.
— Потому что мне надоело быть для всех только источником денег, — его голос звучал ровно и спокойно. — Я встречал множество людей: девушки превращались в невест сразу после того как узнавали о моём отце; друзья интересовались лишь связями и возможностями. Я устал от этого мира. Поэтому ушёл из дома и устроился на обычную работу. Хотел понять себя без влияния отцовского состояния.
— Значит, ты солгал мне? — Ганна посмотрела прямо на зятя.
— Он никому об этом не рассказывал, — Оксана села рядом с мужем. — Даже я узнала только после свадьбы. Мы жили три месяца в съёмной квартире: оба работали и были счастливы вместе. А потом он привёл меня к своему отцу… И тогда всё стало ясно.
— Почему ты молчал?
— Потому что боялся… — впервые в голосе Марка прозвучало чувство. — Боялся потерять Оксану или увидеть её изменившейся под влиянием богатства. Но она осталась прежней… И тогда я понял: она настоящая…
Ганна слушала молча; внутри поднималась волна стыда за собственные слова и поступки.
— Вы судили меня по внешнему виду, по финансовому положению и происхождению, — продолжил Марко спокойно. — Вы решили заранее: я недостоин вашей дочери только потому что выглядел скромно и был сиротой без состояния… Но вы даже не попытались узнать меня как личность: мои мечты, чувства к Оксане… Всё свелось к деньгам для вас…
— Я просто хотела для неё лучшего…
— Лучшего? Или богатого мужа? Это ведь совсем разные вещи… Вы знаете сколько женщин страдают рядом с богатыми мужчинами? Живут в роскоши как в клетке: терпят измены ради статуса… Этого вы желали своей дочери?
Ганна молчала под тяжестью сказанного.
— Я люблю вашу дочь такой, какая она есть… Деньги ничего не значат сами по себе… Они не определяют человека… А вы сделали именно это своей мерой оценки… Это было больно слышать…
Оксана взяла мать за руку:
— Мы хотели тебе всё рассказать сами… Пригласить познакомиться с отцом Марка… Показать нашу жизнь… Но ты отказалась прийти на свадьбу… Ты отвернулась от нас… Назвала мой выбор позором… Как мы могли прийти к тебе после этого?
Слёзы подступили к глазам Ганны…
— Я не знала…
— Вы просто предпочли ничего не знать… Так было проще повесить ярлык и отвернуться… Это ваш выбор… И мы его приняли… Но теперь Оксана моя жена… И я никому не позволю причинять ей боль – даже её матери…
Голос дрогнул:
— Марко… Оксана… Простите меня…
Оксана мягко ответила:
— Мы тебя ни в чём не обвиняем… Но вернуться назад уже нельзя – слишком многое сказано… Ты отвергла нас обоих – такие слова остаются навсегда…
Ганна сидела неподвижно – впервые за долгие годы ощущая свою полную неправоту…
Она прошептала:
— Что же мне теперь делать?..
Марко пожал плечами:
— Живите дальше… Мы будем поздравлять вас с праздниками… Если понадобится помощь – обращайтесь без стеснения… Но той близости уже нет – вы сами разрушили её…
Они проводили её до двери молча…
В такси Ганна плакала всю дорогу домой; водитель тактично хранил тишину…
Прошло два года…
Оксана звонила раз в месяц – интересовалась здоровьем матери; разговоры были учтивыми но прохладными по тону…
Встречались они редко – обычно где-то вне дома: в кафе или парке…
Марко всегда был рядом – спокойный и уважительный…
Но между ними стояла невидимая преграда…