Он не стал отвечать сразу. Не произнёс ни дежурного «сожалею», ни других слов сочувствия. Лишь слегка кивнул в знак понимания.
Ганна опустила глаза, пальцы крепко обхватили стакан с кофе.
— Иногда становится невыносимо тяжело… — прошептала она почти неслышно. — Я не привыкла открываться. Но сегодня… просто захотелось сказать.
Он посмотрел на неё с такой теплотой, что у неё внутри всё сжалось от неожиданного прилива нежности.
— Я не стану просить объяснений, — произнёс он спокойно. — Но если когда-нибудь захочешь поговорить — я рядом.
Она выдохнула, словно отпуская напряжение.
— Спасибо.
***
На следующий день он так и не появился. И Ганна вдруг осознала, что ждала его. Незаметно для себя всматривалась в лица у автомата, возле поворота, около лавочки — но его нигде не было видно. День сразу потянулся бесконечно долгим, воздух стал душным и вязким. Она даже не заметила, как забыла купить хлеб, как перестала чувствовать боль в спине, как мысли о болезни матери отступили перед другими переживаниями.
А потом они случайно встретились у аптеки.
— Привет, — сказал он первым. — Извини, пришлось срочно сдавать чертежи ночью… совсем не спал.
Он протянул ей небольшой пакетик.
— Что это?
— Крем для спины. Ты часто держишься за неё… я заметил.
Ганна молча взяла пакет и лишь крепче сжала его в руке.
— У меня нет возможности постоянно принимать от тебя помощь… — вдруг проговорила она тихо.
— Но я ведь ещё ничего тебе и не дал, — ответил он спокойно. — Помнишь у булочной? Когда ты предложила помощь… Это меня тронуло по-настоящему.
Она промолчала в ответ. А он чуть улыбнулся с грустью и больше ничего не добавил. Просто подумал тогда: возможно, её предложение было сделано на последние гривны. Он ведь сам никогда особо ни в чём не нуждался. Даже показалось немного нелепым: та булочная принадлежала его отцу. Он мог брать там всё что угодно без ограничений… но чаще всего только фыркал на предложения родителей.
Следующие недели пролетели будто сами собой. Он ждал её у кофейного автомата время от времени, но не каждый день подряд. Как-то раз она заметила сердечко на стенке стакана с кофе. Сначала решила, что показалось… но нет — оно действительно было там нарисовано.
Иногда они шли вместе по дороге домой; он провожал её до двери квартиры и рассказывал о зданиях и разных архитектурных деталях вокруг них. Ганна слушала внимательно, хотя понимала далеко не всё из сказанного им. В квартиру она его так ни разу и не пригласила зайти внутрь.
Однажды вечером мама уже спала, чайник начинал шуметь на плите… Ганна взяла телефон и долго колебалась перед экраном прежде чем нажать вызов по номеру Богдана.
— Привет… — сказала она после короткой паузы. — Ты говорил: если захочу поговорить…
— Я слушаю тебя, — мягко ответил он на другом конце линии.
Она устроилась прямо на полу у шкафа и начала говорить обо всём накопившемся внутри за долгое время: без жалоб или нытья – просто делилась тем грузом чувств и мыслей, который носила в себе слишком долго одна.
Он почти всё время молчал; лишь однажды вставил:
— Ты гораздо сильнее, чем сама думаешь…
И тогда Ганна расплакалась – эти слова глубоко тронули её сердце и будто открыли запертую дверь внутри неё самой…
Когда утром она проснулась – мир уже ощущался иначе: будто что-то изменилось незаметно за ночь… Внутри появилось новое чувство – тёплое и тихое – словно та ночь позволила ей впервые выдохнуть свободно…
Вечером раздался звонок в дверь; удивлённая Ганна пошла открывать…
На пороге стоял Богдан с большой коробкой свежего хлеба и булочек в руках; рядом были пакеты с продуктами…