Ребёнок плачет, потому что чувствует: мать от него отстранена! А я троих вырастила — и никто не ревел!
С этими словами женщина вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Мария осталась одна. В груди разрасталось тяжёлое чувство — смесь обиды и ярости. Она перевела взгляд на экран ноутбука: курсор мигал в середине незавершённой фразы. Работать в таком состоянии было невозможно.
Спустя несколько минут из детской донёсся раздражённый голос Валентины:
— Мария! Немедленно иди сюда! Это что ещё такое?
Мария поспешила в детскую. Валентина стояла у кроватки с Данилом на руках, а в другой руке держала бутылочку со смесью.
— Почему ребёнок на искусственном питании? Где твоё молоко? — её тон звучал так, будто Мария совершила нечто постыдное.
— Валентина, мы уже это обсуждали. После мастита молоко исчезло, врач посоветовал перейти на смесь, — Мария устало повторила знакомые слова.
— Исчезло! У нормальных матерей ничего не исчезает! Ты просто решила грудью не кормить — фигуру пожалела! Эгоистка! — свекровь прижала внука к себе, словно оберегая его от матери.
Это стало последней каплей. Внутри Марии что-то оборвалось. Два года постоянных упрёков, унижений и обвинений… Всё ради Андрея, ради семьи и мнимого спокойствия в доме. Но больше она терпеть не собиралась.
— Верните мне ребёнка, — её голос звучал ровно, но в нём появилась жёсткость.
— Вот ещё! Я лучше знаю, как обращаться с детьми! — Валентина демонстративно отвернулась.
— Отдайте. Моего. Сына. Сейчас же, — Мария сделала шаг вперёд.
Что-то изменилось в её голосе — настолько сильно, что свекровь невольно обернулась. В глазах невестки она увидела то, чего раньше никогда не замечала: холодную решимость и внутреннюю силу. Это был уже не взгляд покорной женщины; перед ней стояла мать, готовая защищать своего ребёнка до конца.
Валентина нехотя протянула Данила матери, но при этом успела бросить:
— Вот почему он всё время орёт! Мать-истеричка!
Мария прижала сына к себе и вышла из комнаты. В гостиной её взгляд упал на висящий на стене календарь. Красным маркером она обвела сегодняшнюю дату — 15 октября. Затем пролистала месяц вперёд и поставила жирный крест на 15 ноября.
— Это ты что тут рисуешь? — Валентина появилась в дверях.
Мария повернулась к ней спокойно и уверенно; ни следа прежней покорности или желания оправдаться.
— Это день нашего переезда. У вас есть месяц привыкнуть к мысли: больше рядом с вами не будет женщины, которую можно унижать без последствий.
Свекровь растерялась: за два года она привыкла к тому, что невестка молчит или оправдывается шепотом… Но сейчас перед ней стояла совсем другая женщина.
— Что за бред? Куда вы собрались? У вас даже жилья своего нет! — попыталась вернуть контроль Валентина.
— Появится. Я зарабатываю достаточно для аренды квартиры. А дальше видно будет… — ответила Мария тихо и уверенно, покачивая засыпающего Данила на руках.
— Андрей никогда этого не допустит! Он свою мать просто так не бросит! — голос свекрови задрожал от паники.
— Андрею придётся сделать выбор: либо мать, либо жена с сыном. И знаешь что? Я даже уговаривать его не стану. Если он решит остаться с вами… значит я ошиблась в человеке с самого начала.
Валентина застыла с открытым ртом: она никак не могла осознать происходящее; та самая тихая девочка вдруг превратилась в женщину со стальным стержнем внутри…
— Ты… ты вообще кто такая?! Пришла сюда ни с чем… сына моего околдовала… теперь ещё права качаешь?! Да я тебя…
— Что вы мне сделаете? Выгоните? Отлично! Мы можем уйти хоть сейчас же. Лишите наследства? Его нет у вас вовсе. Настроите Андрея против меня? Попробуйте… Если получится – значит он того и правда был недостоин…
Мария прошла мимо неё твёрдым шагом и направилась обратно в спальню…