Ольга бесцельно трудилась у раковины, когда внезапно в горле застрял комок. Кашель стал невыносимым, а голова будто раскалывалась на части. Она оперлась о стену, стараясь восстановить дыхание.
— Что ты там разлеглась? — послышался голос Игоря. Он стоял в дверном проёме кухни, с сонными глазами. — Всю ночь кашляла, не давала мне покоя. Теперь вот притворяешься.
— Я… я не симулирую, — с трудом выговорила Ольга. — Мне действительно плохо.
— Конечно, плохо, — усмехнулся Игорь. — Лентяйкам всегда плохо, когда надо что-то делать.
Он развернулся и направился в комнату. Через минуту Ольга услышала, как он разговаривает по телефону:
— Нет, ничего серьёзного. Просто моя истеричка заболела. Да-да, знаю, все женщины такие — чуть что, сразу ложатся в кровать…
Ольга медленно опустилась на стул. Жар наполнял лицо, а в глазах начало темнеть. Она попыталась подняться — и вдруг ноги подкосились. Последнее, что она услышала перед обмороком, — гневный голос свекрови:
— Ну вот, начинается спектакль!
Ольга очнулась на холодном кафеле. Голова гудела, тело ломило. Игорь стоял над ней, скрестив руки:
— Ну что, отыгралась? Вставай, хватит валяться.
Он схватил её за руку, но она не могла пошевелиться. В его взгляде не было заботы, лишь раздражение.
— Всё, хватит! — резко отпустил он её руку. — Если через пять минут не встанешь, вызову скорую. Пусть тебя в психушку увезут — там быстро от истерик вылечат.
Ольга с большим трудом поднялась, опираясь на стену. Каждый шаг причинял боль всему телу. В спальне она рухнула на кровать, не в силах даже снять халат. Игорь хлопнул дверью:
— Спокойной ночи, принцесса. Только не храпей — у меня завтра важная встреча.
Температура не спадала и с утра. Когда Игорь ушёл на работу, а свекровь — на рынок, Ольга попыталась дотянуться до аптечки. Ноги отказывались слушаться, перед глазами плясали чёрные пятна. Она упала в коридоре, ударив плечом о дверной косяк.
Лежа на полу, Ольга наконец поняла: здесь ей уготована лишь смерть. Никто не принесёт воды, не даст лекарства, не проявит сочувствия. Собрав последние силы, она доползла до телефона и набрала номер единственного человека, который мог ей помочь…
— Наталья, — прошептала Ольга, чувствуя, как слёзы струятся по раскалённым щекам. — Забери меня. Пожалуйста. Я больше не могу.
Наталья приехала через сорок минут. Когда дверь открылась, Ольга лежала на полу в коридоре, укутанная в старый плед, с пылающими от жара щеками. — Доченька! — мама бросилась к ней, сразу приложив ладонь ко лбу. — Ты вся в огне!
Она быстро собрала вещи Ольги — скудные, уместившиеся в одну спортивную сумку. Помогла дочери надеть ту самую изношенную куртку. В этот момент вернулась Тамара Петровна.
— Куда вы собрались? — свекровь застыла в дверях с пакетами.
— Я забираю дочь, — спокойно, но решительно сказала Наталья. — Она больна. Температура под сорок.
— И что с того? — фыркнула свекровь. — В наше время и с температурой ходили на работу, и детей растили. А ваша дочка просто ленивая…
Наталья внезапно сделала шаг вперед. Тамара Петровна невольно отступила.
— Вы, — шептала мама, но каждое слово было острым, словно нож, — вы старуха, сгнившая изнутри. И ваш сын такой же. Но моя дочь всё ещё жива. И я её спасу.
Она развернулась, подхватила Ольгу под руку и вывела из квартиры. Тамара Петровна что-то кричала им вслед, но её слова терялись в шуме захлопнувшегося лифта.
В машине Ольга наконец расплакалась — тихо, по-детски, уткнувшись лицом в мамину грудь.