— Конечно, она обиделась. Не звонит. Но я кое-что осознал.
— Что именно?
— Когда ты уехала первого января, а я остался с Галиной, мне стало… пусто. Мы сидели за столом, она вспоминала что-то из прошлого, а я всё думал о тебе — как ты сейчас с родителями, без меня. И это казалось неправильным. Я понял, что ошибся в приоритетах. Что настоящая семья — это мы с тобой, а не я и мама.
Я подошла к нему и обняла:
— Спасибо. Спасибо за то, что наконец понял.
— Прости, что так долго до этого доходил. Я боялся её огорчить. После смерти Николая мне казалось, будто я обязан быть рядом, заменить ей мужа и не оставлять одну. Но это было заблуждение. У неё своя жизнь, у нас — своя.
— Именно так. И мы имеем право на свою жизнь.
Валерия дулась почти месяц. Потом позвонила — сухо поздоровалась и попросила Богдана приехать. Он согласился и взял меня с собой. Встретила она нас настороженно: улыбка была натянутой, но стол накрыт и чай предложен.
Во время десерта она взглянула на меня:
— Оксана… хочу попросить прощения.
Я удивлённо подняла брови.
— Богдан объяснил мне многое… Что я вела себя эгоистично, требовала от него слишком многого и забывала о том, что теперь у него есть собственная семья.
— Валерия, я понимаю: вам непросто всё это принять. Но мы вас не бросаем — просто ищем равновесие.
— Да… Я осознала это. Просто было очень страшно остаться совсем одной. Вот я и держалась за сына как за последнюю опору.
— Вы не одиноки. Мы рядом с вами — но у нас есть ещё близкие люди, которым мы тоже нужны.
Она кивнула и вытерла глаза платком. Богдан положил ладонь ей на плечо:
— Мам… мы приедем восьмого марта к тебе. А вот на день рождения тёщи в апреле поедем к ней — договорились?
— Договорились… — тихо улыбнулась она в ответ.
Прошёл год. Теперь мы действительно делим праздники поровну между семьями. Иногда Валерия снова начинает давить или манипулировать чувствами, но Богдан научился мягко ставить границы: говорит спокойно и уверенно: «Мамочка… ведь мы договаривались». И она отступает.
Мои родители счастливы: наконец-то видят нас регулярно! Николай однажды сказал Богдану: «Хорошо поступил — нашёл в себе мужество сделать выбор правильно. Муж должен быть опорой жене, а не прятаться за мамину юбку». Богдан согласился с ним без споров.
Недавно мы подарили Валерии абонемент в бассейн и записали её на курсы английского языка. Сначала она сопротивлялась: мол, возраст уже не тот… но потом увлеклась! Появились новые знакомые, интересы; теперь она меньше сосредоточена на сыне как единственном центре своей вселенной.
На прошлой неделе призналась мне:
— Знаешь… Оксана… стало легче жить как-то… Раньше вся моя жизнь крутилась вокруг Богдана… А теперь появилось своё пространство… Это странное ощущение… но приятное…
— Это правильно, Валерия! У каждого должно быть своё личное пространство для жизни!
— Да уж… Жаль только одно — что поняла это так поздно…
Больше всех изменился сам Богдан: стал увереннее в себе и самостоятельнее; научился принимать решения без оглядки на мать; между нами появилась настоящая близость — потому что теперь мы действительно пара… а не троица с лишним участником в лице его матери.
Сестра Богдана — Александра — которая живёт в другом городе и всегда держалась подальше от семьи матери — узнав о переменах позвонила ему:
«Не верю! Мама отпустила тебя? Может быть тогда мне тоже можно приезжать почаще?»
А вот брат Валерии — дядя Нестор — воспринял всё иначе: обиделся до глубины души и заявил открыто: «Ты разрушаешь семейные устои! Настраиваешь мужа против родной матери!» Теперь при встречах он демонстративно язвит мне за спиной…
А подруга Валерии по имени Кристина распустила среди их общего круга слухи о том, будто бы я «холодная эгоистка», которая заставила бедного Богдана бросить мать одну доживать старость…