Как продукты в холодильнике превращались в горячий ужин.
Как пыль исчезала с поверхности мебели, а полы становились безупречно чистыми без применения швабры.
В его восприятии домашний быт существовал как нечто само собой разумеющееся — словно электричество в розетке или вода, текущая из крана.
Включил выключатель — загорелся свет. Повернул кран — потекла вода. Вернулся домой — там чисто, ощущается приятный запах, все лежит на своих местах.
— Мне нужна помощь, — произнесла она через неделю, когда он оставил в раковине не просто тарелку, а целую кастрюлю с борщом.
Трехлитровую эмалированную кастрюлю с засохшими на стенках остатками супа. — Не деньги, не подарки. Просто… чтобы ты замечал, что я делаю. И поддерживал меня.
Игорь оторвал взгляд от ноутбука, где он печатал рабочий текст. На лице отразилась искренняя растерянность, почти обида.
— Что такого? Это же пустяк! У меня горит проект, клиенты звонят уже с вчерашнего дня, а ты из-за какой-то кастрюли…
Пустяковое дело. Тамара вглядывалась в его лицо — открытое, слегка раздраженное, абсолютно честное — и осознавала: он действительно не воспринимает проблему всерьез.
Не притворяется, не играет роль. Искренне думает, что мытье посуды занимает всего минуту.
Наверняка, в его голове был такой расчет: сполоснул тарелку под струей воды — тридцать секунд, потер губкой — еще столько же. Всего минута.
Он не учитывал, что сначала нужно освободить раковину от остатков вчерашнего ужина, включить кран, дождаться, пока вода нагреется, взять чистую губку, нанести моющее средство.
Затем очистить пригоревший жир, ополоснуть, поставить сушиться. А если посуды не одна тарелка, а пять?
А если еще кастрюля, сковорода, чашки, ложки, разделочная доска?
Той ночью, лежа в постели и прислушиваясь к его ровному дыханию, Тамара прокручивала в голове их беседу.
Игорь уже спал, растянувшись на половине кровати, тихо похрапывая. Она же ворочалась, не находя удобного положения.
«А что, если я просто… не буду?» — внезапно пришла ей в голову мысль.
Она поднялась на локте от неожиданности. Не буду мыть посуду. Не из мести, не из злости.
Просто перестану заниматься тем, что он считает «минутным делом». Пусть сам осознает, сколько это реально занимает времени.
Утром она сварила кофе в турке, поджарила тост, позавтракала — и ушла на работу, не прикасаясь к раковине.
Игорева чашка осталась стоять на столе рядом с тарелкой, испещренной крошками и масляными пятнами.
В течение дня Тамара несколько раз замечала, что мысленно возвращается к утреннему эпизоду.
Представляла, как Игорь придет домой, обнаружит немытую посуду… И что? Помоет? Возмутится? Или вовсе не обратит внимания?
Вечером в раковине оказалось уже две чашки — к утренней добавилась вечерняя. Плюс тарелка с ужина, ложки, вилки.
Игорь не обратил внимания — спокойно взял чистую посуду из шкафа, как обычно.
— Как день прошел? — спросил он, поцеловав ее в щеку.
— Все нормально, — ответила Тамара, наблюдая, как он достает из холодильника йогурт и берет чистую ложку из ящика.
На второй день грязной посуды стало еще больше.