— Отдай ключи от дачи! — Оксанка решительно протянула ладонь перед лицом мужа.
Богдан сидел за кухонным столом, сжимая в кулаке связку ключей от участка под Киевом, доставшегося жене после смерти бабушки.
— Четыре года ты молчала про эту дачу! Целых четыре года! А я тут надрываюсь без отдыха!
Оксанка усмехнулась. Надрывается он, конечно. С тех пор как его сократили с завода три года назад, Богдан так и не устроился на новое место.
Сначала уверял, что уже завтра пойдёт в центр занятости, потом начал твердить, что ищет работу по уровню своей квалификации — токаря пятого разряда.
— Прямо из кожи лезешь? — она скрестила руки на груди. — Когда ты последний раз резюме писал? В прошлом году? Или уже и не помнишь, как это делается? Зато отлично знаешь, как каждую неделю просить деньги — то на рыбалку с друзьями, то на очередную «гениальную» идею по разведению перепёлок.
— Ты мне не веришь! — Богдан вскочил со стула, тот заскрипел по линолеуму. — Ты никогда не верила в мои силы! Думаешь, мне нравится сидеть дома без дела? Сейчас такая конкуренция на рынке труда — специалисту моего уровня трудно найти подходящее место!
Оксанка закатила глаза. Она слышала эту речь столько раз, что могла бы произносить её вместе с ним. То рынок виноват, то начальство глупое, то молодёжь все вакансии забрала. За всё время их брака Богдан ни разу не допустил мысли о том, что причина может быть в нём самом.
— Прекрати этот бред. Положи ключи на стол. Эту дачу мне оставила бабушка — и она останется нашим сыновьям. Я не собираюсь продавать её ради твоих очередных фантазий.
— Дети ещё школьники! Им до самостоятельности далеко! А вырученные деньги помогли бы мне наконец-то открыть своё дело. Всё просчитано до копейки!
Оксанка тяжело вздохнула. Очередная «продуманная» затея Богдана… Сколько их уже было? Перепёлки, кролики, ремонт техники дома, скворечники под заказ…
И каждый раз всё заканчивалось одинаково: деньги исчезали бесследно, а потом муж начинал жаловаться на «неудачный сезон» или «несправедливую конкуренцию».
— Я ничего продавать не собираюсь. Это окончательно. Успокойся и забудь об этом.
— Ты совсем мне не доверяешь! — закричал он и стал размахивать руками. — Вечно что-то утаиваешь! Думаешь только о себе! А я для кого стараюсь?! Ради семьи стараюсь! Ради тебя и детей!
Оксанка смотрела на мужа и едва узнавала того человека, за которого когда-то вышла замуж.
Он был тогда полон энергии и энтузиазма: строил планы на будущее, мечтал о собственной мастерской и семейных поездках к морю; хотел большой дом за городом.
Когда они познакомились, он работал на машиностроительном заводе и считался одним из лучших работников цеха. Потом родились близнецы — и всё стало меняться.
Сначала незаметно: стал дольше задерживаться в гараже с друзьями, меньше времени проводить с детьми; раздражался по пустякам чаще обычного. А когда завод закрыли окончательно — остался без работы… И тогда начались настоящие проблемы.
— Давай честно: ты работу даже не ищешь. Семью содержать перестал давно. Всё время проводишь дома перед телевизором или ездишь с друзьями развлекаться за мой счёт. Знаешь что? Пока это касалось только нас двоих — я терпела. Но теперь думаю о детях и их будущем. И я тебе не позволю растратить их наследство впустую.
— Ты… — он захлебнулся от ярости,— ты законченная эгоистка! Тебе важна только ты сама!
Разговор окончен.