Он опустился рядом, провёл ладонями по лицу.
— Ну, мама не со зла. Она просто переживает.
— Из-за чего? Из-за того, что я не дарю ей автомобиль?
— Не преувеличивай.
Я взглянула на него — на человека, которого когда-то искренне любила. Высокий, привлекательный, с умным взглядом. Только теперь в этих глазах не осталось ни огня, ни решимости. Он стал похож на мальчишку, прячущегося за спиной матери.
— Богдан, мне нужен перерыв. Я хочу побыть одна.
— А куда ты пойдёшь? Это же твоя квартира.
Точно. Моя собственность. Купленная ещё до свадьбы и исключительно на мои средства. А теперь в ней обосновалась целая община.
Поздним вечером я сидела на кухне с чашкой чая — все уже разошлись по своим углам. Листала телефон: просматривала объявления о съёмных квартирах. Студия — двадцать тысяч гривен. Однокомнатная — тридцать. Недёшево, но выжить можно.
Хотя зачем? Почему я должна покидать своё жильё?
Открыла калькулятор и начала считать ежемесячные траты: продукты — сорок пять тысяч; коммунальные платежи — двенадцать; связь и интернет — пять; одежда и игрушки для детей Ирины, лекарства для свекрови — ещё двадцать. В сумме выходит восемьдесят две тысячи гривен в месяц на шестерых человек. Из которых работает только один — я.
Мой доход составляет девяносто тысяч. После всех расходов остаётся восемь тысяч гривен — на транспорт, мелкие нужды и личные расходы.
Я смотрела на эти цифры и вдруг осознала: съезжать вовсе не обязательно. Достаточно просто перестать оплачивать всё за остальных.
На следующий день я открыла новый банковский счёт и перевела туда всю зарплату. Старую карту заблокировала — ту самую, с которой регулярно снимались деньги: то Богдану «на сигареты», то свекрови «на таблетки», то Ирине «на подгузники».
Через пару дней свекровь ворвалась ко мне в комнату с этой картой в руках:
— Оксана! Тут пусто! Карта не работает!
— Я её закрыла.
— Как это закрыла?! Мы что теперь будем делать?! С голоду умирать?!
— Ганна Ивановна, вы взрослые люди. Богдан может найти работу. Ирина тоже вполне способна трудиться. У вас есть пенсия.
Щёки свекрови налились краской от злости:
— То есть ты… ты нас выставляешь?!
— Нет. Просто больше не собираюсь быть вашим кошельком.
Она выскочила из комнаты с грохотом двери за спиной. Через минуту появился Богдан:
— Оксана! Что происходит?! Мама вся в слезах!
— Пусть поплачет немного. Я пять лет тянула всех одна как ломовая лошадь — хватит уже.
— Но мы же семья!
— Семья поддерживает друг друга, а не висит гирей у одного человека на шее.
Он стоял молча, открывая рот и снова его закрывая, будто пытаясь подобрать слова… но так ничего и не сказал. Развернулся и ушёл прочь с громким хлопком двери вслед за матерью. Затем захлопнулась ещё одна дверь — началось семейное собрание на кухне: слышались приглушённые разговоры, всхлипы Ганны Ивановны и успокаивающий голос Ирины…