— Потому что я твоя бабушка и кое-что понимаю в жизни. Сколько раз вы с дедушкой виделись?
— Не очень часто… — Саша виновато ковырял кашу. — Он учит меня рисовать уток. И ещё рассказывает про войну, про прадедушку. Ты же никогда не говоришь про прадедушку.
Это было правдой. Тамара старалась избегать семейных воспоминаний, связанных с Игорем. Слишком больно.
— А что ещё он рассказывает?
— Про тебя. Говорит, что ты самая замечательная бабушка на свете. И что он очень виноват перед тобой и мамой.
Тамара ощутила, как что-то сжалось внутри. Но тут же себя одёрнула: «Виноват! Легко произносить спустя восемь лет».
— Сашенька, давай договоримся. Больше никаких тайных встреч. Если дедушка хочет видеться с тобой, пусть сначала поговорит со мной.
— Но бабуль…
— Никаких «но». Я отвечаю за тебя перед мамой.
Саша кивнул, но Тамара заметила его огорчение. Весь день она ходила как на иголках, ожидая звонка от Игоря. И звонок действительно прозвучал, когда она готовила ужин.
— Тамара, нам надо встретиться.
— Не вижу в этом смысла.
— Ради Саши. Я не хочу, чтобы ребёнок страдал из-за наших… разногласий.
— Разногласий?! — Тамара чуть не уронила сковородку. — Ты покинул семью, а теперь называешь это разногласиями?
— Я понимаю твою злость. Но Саша ни в чём не виноват. Позволь мне объясниться.
Тамара молчала, борясь с собой. С одной стороны, ей не хотелось встречаться с этим человеком. С другой — возможно, стоит всё выяснить раз и навсегда?
— Завтра, в два часа, на скамейке у входа в парк. И чтобы никто нас не видел, особенно Саша.
— Договорились.
На следующий день Тамара пришла в парк заранее. Сидела на скамейке, нервно теребя ручку сумочки и прокручивая в голове то, что хотела сказать Игорю. Но когда он появился, все подготовленные фразы куда-то испарились.
Игорь выглядел старше, чем она помнила. Седина коснулась не только висков, но и бороды. Морщины вокруг глаз углубились. В руках он держал небольшой пакет.
— Спасибо, что пришла, — он сел рядом, оставив между ними немалое пространство.
— Говори быстро. У меня мало времени.
— Тамара, я знаю, что ты меня ненавидишь…
— Не обманывай себя. Чтобы ненавидеть, нужно хотя бы что-то чувствовать.
Игорь болезненно поморщился:
— Наверное, заслужил. Но дело не во мне. Дело в Саше. Он хороший мальчик, умный. Очень похож на Юлю в детстве.
— При чём тут это? Ты думаешь, можешь просто появиться и играть заботливого дедушку?
— Я не притворяюсь. Мне уже шестьдесят три, Тамара. Женщина, ради которой я ушёл… она умерла два года назад. Рак. И я понял, что остался совсем один.
Тамара ощутила укол жалости, но тут же подавила его:
— Значит, вспомнил о семье, когда некому стало готовить борщ?
— Не всё так просто… — Игорь протянул ей пакет. — Это Саше. Он вчера оставил у меня.
Тамара заглянула внутрь. Там лежал альбом для рисования. Она раскрыла его и замерла. На первой странице — рисунок цветными карандашами: дом, рядом стоят три фигурки — женщина, мужчина и маленький мальчик. Под рисунком детским почерком написано: «Моя семья».
— Он каждый раз изображает нас вместе, — тихо произнёс Игорь. — Говорит, что когда-нибудь мы все будем жить в одном доме.
— Детские мечты, — резко ответила Тамара, захлопывая альбом. — Не стоит вселять ребёнку ложные надежды.
— А может, это не мечты? Может, стоит попытаться… ради него?
— Что попытаться? Сделать вид, что ничего не случилось? Что ты не ушёл к первой встречной, когда дочь поступала в институт?
— Тамара, мне было сорок пять. Кризис среднего возраста, если хочешь. Я думал, что жизнь проходит мимо, что больше ничего интересного не будет…
— А мне тогда было сорок три. И что? Я тоже могла найти кого-то моложе!
— Ты права. Я был эгоистом. Но теперь я другой.
— Теперь ты старый и больной. Это большая разница.
Игорь вздохнул и посмотрел на детскую площадку, где играли малыши:
— Знаешь, что Саша мне вчера сказал? Что ты плачешь по ночам. Он слышит через стену.
Тамара вздрогнула:
— Что ещё он тебе рассказывает?
— Что ты очень устаёшь. Что иногда забываешь выключить газ. Что боишься ходить к врачам, потому что некому будет за тобой ухаживать, если с тобой что-то случится.
— Он выдумывает!
— Тамара, тебе нужна помощь. А мне нужно искупить свою вину. Может, так и получится по-честному?
Тамара поднялась со скамейки: