— Игорь… — впервые за долгие годы она произнесла его имя, а не называла «твой отец». — Я не смогу забыть.
— Я и не прошу забыть. Прошу лишь дать шанс. Ради Саши.
— А если ты снова уйдёшь? Что, если ему станет ещё хуже?
— Уйти некуда. И к кому тоже.
Саша вернулся к ним, всякий раз раскрасневшись от холода:
— Смотрите, утята! Совсем крошечные!
— Где? — Тамара наклонилась к воде.
— Вот там, у камышей. Их мама рядом плавает.
Игорь бережно взял Тамару за локоть, чтобы она не поскользнулась:
— Осторожно, подскользнуться легко.
Тамара не отстранила руку. Впервые за восемь лет.
— Бабуль, дедуль, а давайте их нарисуем! — Саша вынул из кармана сложенный листок. — Я карандаши принёс.
— Давай, — согласилась Тамара.
Они устроились втроём на скамейке. Саша сел между ними и тщательно изображал утят. Игорь подсказывал, как изобразить клюв, а Тамара корректировала пропорции.
— Готово! — заявил мальчик. — Теперь это наш семейный рисунок про уток.
«Семейный», — подумала Тамара. Может, это действительно возможно?
Спустя месяц Игорь стал частым гостем в доме. Он не жил с ними — снимал квартиру неподалёку, но навещал почти каждый день. Помогал Саше с уроками, ремонтировал кран на кухне, приносил продукты.
Тамара постепенно привыкала к его присутствию. Сначала напрягалась, услышав его шаги на лестнице. Позже автоматически ставила дополнительную тарелку за стол. Однажды заметила, что делится с ним проблемами с соседями, как раньше.
— Бабуль, а теперь у меня настоящая семья? — спросил Саша вечером, когда они втроём смотрели телевизор.
— А раньше разве не было? — удивилась Тамара.
— Была, но не полная. А теперь полная.
Игорь взглянул на Тамару поверх головы внука. В его глазах читалась благодарность.
— Сашенька, — сказала она, — семья — это не обязательно жить всем вместе в одном доме. Семья — это когда люди заботятся и любят друг друга.
— А вы любите друг друга?
Пауза повисла неловкая. Игорь первым нарушил молчание:
— Я люблю бабушку и тебя. Это точно.
— А ты, бабуль?
Тамара посмотрела на Игоря. Последний месяц убедил её, что он действительно изменился. Стал терпеливее, внимательнее. Не пытался что-то доказывать или оправдываться — просто поступал так, как считал правильным.
— Я тоже вас люблю, — тихо сказала она. — Но любовь бывает разной. Есть любовь-страсть, есть любовь-привязанность, есть любовь-прощение.
— А какая у нас?
— Особенная. Наша.
Игорь протянул руку и нежно коснулся её пальцев. Тамара не отдёрнула руку.
Вечером, когда Саша лёг спать, они остались на кухне за чашкой чая.
— Тамара, хочу кое-что сказать.
— Слушаю.
— Не прошу тебя простить меня полностью. Знаю, рана ещё болит. Но благодарен, что дала шанс.
— Игорь, мне пятьдесят один год. Я устала таить обиды. И Саша прав — ему нужна полная семья.
— А нам? Что нам необходимо?
Тамара задумалась. За прошедший месяц она осознала, что одиночество — это не только отсутствие близкого человека. Это ещё и отсутствие того, кто разделит ответственность, поймёт без слов, поддержит в трудную минуту.
— Покой, — наконец ответила она. — И чтобы никто больше не уходил.
— Никто не уйдёт. Обещаю.
— Твои обещания много стоят, — улыбнулась Тамара, но в голосе не было прежней горечи.
— Теперь буду бережнее ценить то, что имею.
На столе лежал Сашин рисунок — уже не детская выдумка, а почти реальная картина: дом, дерево, трое счастливых людей. Тамара аккуратно прикрепила рисунок к холодильнику магнитом.
— Пусть висит, — сказала она. — Чтобы напоминать.
— О чём?
— О том, что иногда мечты сбываются. Даже когда кажется, что уже поздно.
За окном падал первый снег. Завтра Саша обязательно попросит слепить снеговика во дворе. Втроём. Семьёй.