— Иди, — вдруг сказала она необычайно ласково. — Умойся и ложись спать.
Он без слов кивнул и направился в ванную. Тамара услышала шум текущей воды. Подойдя к окну, она взглянула во двор. В окнах квартиры Ольги напротив горел свет. Естественно, никакого буйного мужа не было видно. Обстановка оставалась спокойной.
В ту ночь Алексей устроился спать на диване в гостиной. Тамара не просила его так поступить, он сам принял это решение. Он осознавал, что ему ещё предстоит заслужить право на их общую постель. И впервые за долгие годы Тамара ночевала в своей спальне одна, но не ощущала одиночества. Она чувствовала свою силу.
***
Утро началось с неловкости. Алексей проснулся раньше, тихо прошёл на кухню и включил чайник. Когда Тамара вошла, на столе уже стояли две чашки с чаем и тарелка с бутербродами. Простой завтрак, но сама забота значила для неё гораздо больше, чем изысканное блюдо из ресторана.
— Доброе утро, — произнёс он, не поднимая взгляда.
— Доброе, — ответила она, садясь за стол.
Они молча пили чай. Атмосфера была напряжённой, но другой, не враждебной, как в последние дни, скорее — выжидательной. Оба понимали, что им предстоит серьёзный разговор, от которого многое зависит.
— Тама, я… — наконец начал он. — Вчера всё осознал. Каким же я был глупцом. Прости меня. Знаю, что слов мало…
— Дело не в извинениях, Алексей, — прервала его она мягко, без раздражения. — Главное — понять, почему это случилось. Пойми, я не из-за ревности так расстроилась. Не из страха, что ты уйдёшь к ней. Я видела, как она тобой манипулирует, а ты этого не замечал. И самое больное — то, что ты меня не слышал. Ты поверил ей, её слёзам, а не мне, с которой прожил всю жизнь.
Она сделала глоток чая, собираясь с мыслями. — Знаешь, есть такой тип людей — «профессиональные жертвы». Они не живут, а играют роль. Их цель — вызвать жалость. Через жалость проще всего управлять другими. Человеку жаль «несчастного», он чувствует себя сильным, благородным спасителем и готов на всё. А «жертва» этим пользуется. Сначала попросит вкрутить лампочку, потом одолжить денег, потом сядет на шею и ноги свесит. Такие люди, как плющ, Алексей. Они ищут крепкое дерево, обвивают его и медленно высасывают все соки, пока оно не рухнет. А потом ползут искать новое дерево.
Алексей слушал её, и на лице отражалось горькое прозрение. Он вспоминал все беседы с Ольгой: её жалобы на мужа, кредиты, здоровье, весь мир… И ни разу не услышал: «Я попробую, я справлюсь». Только: «Помоги, спаси, я без тебя пропаду».
— Ты права, — произнёс он тихо. — Всё было именно так. Она словно… заколдовала меня своей беспомощностью.
— Потому что тебе этого не хватало, — вздохнула Тамара. — Тебе хотелось ощущать себя нужным, значимым. Героем. А я… наверное, виновата. Я привыкла всё тянуть на себе, быть сильной, и ты забыл, что я тоже женщина. Что мне иногда хочется, чтобы меня пожалели, принесли чай в постель, просто обняли и сказали, какая я молодец.
Это признание было горьким, но необходимым. Он поднял на неё глаза, и в них блестели слёзы. — Прости, Тама… Я всё исправлю. Честное слово.
Жизнь постепенно входила в новое русло. Алексей вернулся с дивана в спальню, но вел себя тихо и уважительно, словно находился в гостях. Он старался помогать по дому, интересовался её работой, курсами по карвингу. Он учился заново открывать для себя жену.
Тамара же расцветала. Она с увлечением вырезала из моркови лилии, а из огурцов — причудливые листья. Это занятие успокаивало её и давало выход творческому началу. Однажды её напарница, тётя Валя, увидев поделки, ахнула и попросила сделать украшения для стола на юбилей сестры. Тамара согласилась. Гости были в восторге, и так у неё появился первый заказ.
С Ольгой они пытались не сталкиваться. Но однажды, выходя из подъезда, встретились с ней лицом к лицу. Она шла с сыном — тихим мальчиком около десяти лет с такими же печальными глазами, как у матери. Увидев Алексея и Тамару, Ольга вся напряглась, в глазах её мелькнула ненависть. Но она не произнесла ни слова, лишь крепче сжала руку сына и быстро прошла мимо.
Алексей почувствовал себя неудобно, но Тамара спокойно взяла его за руку. — Не обращай внимания. Пойдём.
Они были уверены, что на этом всё завершилось. Но ошибались. Самое невероятное ещё предстояло.
Через несколько дней вечером, когда они сидели на кухне и обсуждали, какие семена приобрести для дачи, снова зазвонил телефон Алексея. Номер был Ольгин. Они переглянулись. Алексей хотел сбросить, но Тамара остановила его. — Возьми. Включи громкую связь. Послушаем, что она ещё придумала.
Алексей неуверенно нажал кнопку приёма. — Алло, — произнёс он сухо.
— Алексей, здравствуйте, — голос Ольги звучал удивительно спокойно, даже деловито. Никаких слёз и истерик. — Я не отниму у вас много времени. Я тут подумала… Раз уж вы такой добрый человек и так мне сочувствовали, может, поможете ещё раз? Дело серьёзное.
Тамара с вопросительным выражением подняла бровь.
— Какое ещё дело? — настороженно спросил Алексей.
— Понимаете, мне нужно срочно съехать из этой квартиры. Хозяин требует оплату за три месяца вперёд, а у меня таких средств нет. Выгоняет на улицу. А у меня сын, ему в этом году в пятый класс. Нам важно остаться в этом районе, здесь хорошая школа с углублённым изучением английского. Так вот, у меня к вам просьба. Я не поверила своим ушам, когда услышала это.
В трубке наступила пауза, Ольга явно собиралась с духом, чтобы озвучить свою невероятную идею.
— Не могли бы вы с Тамарой… — медленно, подбирая слова, произнесла она. — Не могли бы вы прописать моего Павла у себя? Временно. Чисто формально, для школы. Чтобы его зачислили. Это всего лишь штамп в паспорте, вам ничего не будет стоить. А для ребёнка — это будущее! Вы же не звери, ребёнку не откажете? Это ради его блага!