Владислава не сразу осознала, что это именно он. Сначала её взгляд зацепился лишь за фигуру на скамейке у подъезда — сгорбленную, нервную, словно выцветшую и потерянную.
Но как только машина, в которой она ехала, плавно остановилась у дома, этот силуэт резко вскочил и замахал рукой, будто отгоняя назойливых насекомых.
Она вышла из автомобиля, поправила пальто и взяла в руки пышный букет алых роз. Лишь тогда черты лица стали узнаваемыми.
— Денис? — её голос прозвучал холоднее промозглого ноябрьского ветра.
Бывший супруг поднялся с лавки и с нескрываемым раздражением бросил:
— Мне нужны бумаги. Где ты была? Я уже час тут мёрзну!
Владислава лениво перевела взгляд на цветы в руках, затем — на него:
— Я же говорила по телефону, что меня не будет. Ты сам решил торчать тут на холоде.
— От кого букет? — Денис поморщился так, будто цветы его оскорбили лично.
— Это не твоё дело. — Владислава прошла мимо него с ледяным спокойствием, даже не предложив зайти. Её невозмутимость выводила его из себя ещё больше. Он вспылил:
— Всё равно зайду. Мне нужно забрать документы.
— Заходи. Но только за ними, — отрезала она без тени эмоций.
Они вместе поднялись в квартиру. И тут Денис застыл на месте.
Помещение выглядело безупречно: стильная мебель от дизайнера, новые шторы, мягкое освещение наполняло комнату уютом и теплом.
— Это ещё что за апартаменты? — спросил он с интонацией угрозы. — Откуда такие деньги?
— Документы взял? — спокойно уточнила Владислава.
— Не увиливай! Я хочу знать: кто всё это оплачивает?
— Меня это уже не волнует. А тебя тем более не касается.
Она буквально вытолкнула его за дверь. Денис стоял ошарашенный, моргая так часто, будто получил удар под дых.
Когда дверь захлопнулась у него перед носом, он процедил сквозь зубы:
— Да кому ты теперь нужна… в таком-то возрасте…
Но где-то глубоко внутри шевельнулся страх — тот самый неприятный трепет интереса к ней вновь дал о себе знать.
Владислава вспомнила день краха… который одновременно стал её освобождением.
Тогда она вернулась домой среди дня: давление упало, голова кружилась от слабости. Она открыла дверь… и услышала смех — мужской баритон вперемешку со звонким женским голосом…