Телевизор бубнил своим привычным «ту-ду-ду», срочные новости, курс гривны… На кухне упрямо тикал старенький чайник — такой же настойчивый, как и я. А я сидела на краю дивана и лениво мешала ложкой холодную овсянку. Опять забыла поесть вовремя. В который раз. Глупо.
Хотя утро начиналось вполне спокойно. Потянулась, встала — спина тянет, как обычно, но зато в квартире — тишина. Моя тишина. Моя квартира. Трёшка в панельном доме, но с собственной дверью, нормальным санузлом и кухней, где не нужно спрашивать разрешения поставить кастрюлю на плиту.
Всю жизнь приходилось снимать жильё, подстраиваться под чужие правила. Сначала с бывшим мужем — в его двушке по строгому распорядку, потом после развода — съёмная комната, затем общежития… А теперь — своё пространство. Пусть ипотека висит ещё лет восемь, но ключи мои. Документы мои. Можно было бы жить спокойно… Но не тут-то было.
— Марьяна, привет! Ну что, пустишь нас на пару деньков? — голос Леси в трубке звучал так неуверенно, будто она извинялась за сам звонок. Как будто я тут целыми днями только и делаю что жду её визита в халате у двери. — У нас опять эти работы в ванной… Сантехник весь день там ковыряется. Дети ни помыться толком не могут, ни в туалет сходить.
Говорила она это ласково-просительно — словно чашку кофе просила одолжить. Я вздохнула: ну ладно уж… Родная сестра всё-таки. Племянники маленькие ещё — не волки же какие-нибудь. Да и Ганна поехала с ними помочь… Наша мама как старая мебель: выкинуть жалко — стоит себе покачивается.
Но вот с тех «пары деньков» прошёл уже месяц и неделя. Месяц и неделя! Вы только вдумайтесь!
И вроде бы я всё ещё живу у себя дома… Но ощущение такое, будто гость на краешке табуретки у чужих людей. Леся обосновалась в моей спальне: «дети ведь не могут спать вместе с бабушкой». Ганна заняла бывшую гостиную — теперь это «её постель». А мне досталась кухня… Кухня! Как когда-то в студенчестве: узкое раскладное кресло вместо кровати, будильник под ухом из телефона и мысли шепотом ночью — лишь бы никого не потревожить.
— Марьяна, ты же сама говорила: дом для семьи! — улыбается мама и роется в моём холодильнике так уверенно, будто он всегда был её собственностью. — Не чужим же сдавать! Родным помогать надо…
Говорит это без взгляда мне в глаза: всё внимание сосредоточено на йогурте да колбасе… Которую я покупала себе по кусочку… Осторожно… Потому что денег лишних нет.
Я молча сглатываю обиду… Но внутри скребёт неприятное чувство.
Это даже не злость была… Скорее разочарование или горечь от того ощущения несправедливости: вроде всё сделала правильно – а оказалась статистом чьей-то чужой пьесы.
— Марьяна! У тебя порошок закончился – я твой добила! И шампуня почти нет – купи новый! Детям тяжело без кондиционера – волосы длинные! – кричит Леся из ванной сквозь шум льющейся воды.
Моя вода льётся рекой… Счётчики крутятся без остановки… А я сижу и думаю: может выключить бойлер тайком? Хоть немного экономии будет…
Но потом понимаю: это уже даже не квартира – а коммуналка с лицами рядом со мной… которых я сама сюда никогда бы не выбрала.
Я пока ничего им вслух не сказала.
Пока терпела молча.
Сначала думала: ладно уж – дети маленькие… Пусть поживут немного… Потом решила – до конца лета перетерплю… Потом начала прикидывать цены на аренду жилья поблизости… А потом стало стыдно за такие мысли: как можно родную сестру выгонять за деньги? Мы ж семья…
Мы же…
Но всё чаще ловлю себя на вопросе:
А они точно ещё семья?
Сколько раз они звонили просто так до всей этой истории? Кто поздравлял меня с днём рождения? Кто поддерживал тогда, когда я пахала на двух работах без выходных?
А теперь кто сидит у меня в спальне и делает замечания за то, что я вошла без стука?
— Марьяна! Ну ты могла бы хотя бы постучать! Тут дети переодеваются! – говорит Леся таким тоном… Будто я нарушила границы священного храма…
— В моей спальне между прочим… – отвечаю я тихо и стараюсь держать себя в руках…