Александра с грохотом бросила на стол кипу квитанций и с раздражением заявила, что я живу здесь нахлебницей — ем за их счёт и не вкладываю ни копейки в общее хозяйство.
Я стояла у плиты, помешивая борщ. Из кастрюли поднимался пар, наполняя кухню ароматом свёклы и лаврового листа. За окном моросил осенний дождь, мутные капли стекали по стеклу. Квартира Александры казалась тесной и душной — три комнаты на пятерых, пропитанные запахом чужой жизни.
— Уже полгода как живёте! — не унималась она, нервно расхаживая по кухне. — Коммунальные услуги оплачиваю я, продукты покупаю тоже я! А ты? Только дома сидишь да в интернете копаешься!
Я выключила газ, накрыла кастрюлю крышкой и повернулась к ней. Александра стояла с руками на груди, лицо пылало от негодования.
— Вы правы, — произнесла я спокойно.
Она замерла в удивлении. Видимо, ждала возражений или хотя бы попытки оправдаться.
— Вот именно! Наконец-то признала! Богдан, ты слышал?
Муж вышел из комнаты — мятого вида, в домашних штанах. Работал программистом на удалёнке: целыми днями просиживал за ноутбуком. Бросил на нас усталый взгляд.
— Мам, опять начинаешь?
— А что «опять»? Я правду говорю! Пора уже вам самим устраиваться и съезжать!
Я вытерла руки о полотенце и промолчала. Спорить было бессмысленно. Александра жила в мире, где она несёт всё на своих плечах ради неблагодарных домочадцев.
Мы переехали к ней весной — в апреле прорвало трубы в нашей съёмной квартире. Хозяин начал ремонт на два месяца; пришлось искать временное пристанище. Александра сама предложила пожить у неё: мол, зачем тратить деньги впустую? Я согласилась нехотя — выбора особо не было.
Два месяца растянулись на полгода: ремонт затянулся, потом владелец решил продать жильё вовсе. Мы начали искать новое место для аренды — но цены резко подскочили, а подходящих вариантов не находилось.
Сначала Александру всё устраивало: ей нравилось раздавать советы и контролировать ситуацию. Но постепенно её терпение иссякло: сначала были тонкие намёки о том, что пора бы уже двигаться дальше; затем начались прямые упрёки.
— Богдан хоть работает и деньги приносит! — продолжала она с нажимом. — А ты? Сидишь весь день дома!
Богдан молчал и смотрел себе под ноги. Вступаться за меня он не собирался — я уже привыкла к этому молчаливому безразличию.
— Мама… хватит уже… — пробормотал он наконец устало. — Мы скоро съедем…
— «Скоро»! Вы это «скоро» уже полгода твердите!
Я прошла мимо них в комнату: небольшое пространство метров двенадцать с диваном у стены, шкафом и письменным столом возле окна — моим рабочим местом. Именно его Александра презрительно называла «сидением в интернете».
Села за ноутбук. На экране открыты таблицы с цифрами и графиками отчётов: я работала фрилансером-бухгалтером для нескольких небольших компаний удалённо. График гибкий, сроки строгие, оплата достойная. Но для Александры это ничего не значило.
Точнее сказать – она знала о моей занятости лишь поверхностно и всерьёз её не воспринимала: по её мнению настоящая работа – это когда есть начальник над душой да фиксированная зарплата дважды в месяц; всё остальное – пустое щёлканье мышкой ради развлечения.
Из-за стены доносился её голос – она кому-то жаловалась по телефону (скорее всего подруге), рассказывая о том тяжком бремени заботы о сыне с женой-паразиткой.
Я закрыла глаза и медленно досчитала до десяти прежде чем открыть почту: новое письмо от клиента – просьба подготовить квартальный отчёт к пятнице. Взялась за дело: цифры успокаивали своей чёткой логикой – здесь всё было ясно и справедливо.
Вечером ужин прошёл молча: борщ удался вкусным; Александра ела молча – обида ещё держалась внутри неё камнем; Богдан смотрел в тарелку безучастно; я же наблюдала за дождём за окном – он всё ещё моросил без остановки.
После ужина Александра ушла к себе хлопнув дверью напоследок; мы остались вдвоём на кухне – я мыла посуду молча; Богдан вытирал тарелки рядом со мной:
— Прости… — пробормотал он тихо после паузы.— Она ведь не со зла… Просто устает…