Наталья беременна, – с трудом выговорил Вадим, не глядя Людмиле в глаза, а уставившись в центр её лба, словно именно там скрывался взгляд, способный понять и простить его.
О романе с соседкой он поведал месяц назад, на той же кухне, когда на плите шкворчала картошка, а в духовке допекался манник. Слова мужа тогда звучали словно сквозь толстую воду, наполнявшую её уши и сердце, смягчая удар. Тогда они договорились попытаться сохранить брак, хотя бы ради трёх дочерей-погодок, старшей из которых было всего семь лет.
Как Людмила прожила тот месяц, трудно выразить словами.
— Терпи, — говорила мама. — Все мужики гуляют, а ты одна будешь поднимать девочек?
И Людмила выдерживала. По вечерам, уложив детей спать, она стояла под ледяным душем и до боли терла кожу жёсткой мочалкой, сжимая губы, чтобы сдержать прорывающиеся слёзы. Когда она возвращалась в спальню, муж уже крепко спал.
— И что ты этим хочешь сказать? — выдавила Людмила, хотя и так понимала, что услышит дальше.
— Прости, но я устал. Больше не могу так жить.
Привлекательное лицо Вадима исказилось в гримасе, руки, опершись на кухонный стол, сжались в кулаки. В окно прорвались детские крики вместе с весенним ветром и ароматом черёмухи, которая в этом году распустилась слишком рано, без единого заморозка. Людмила невольно посмотрела в окно, проверяя, не обижают ли её дочек, прикусила щеку, чтобы не расплакаться.
— Не бойся, я вас не брошу — буду помогать и деньгами, и чем потребуется. Могу, как раньше, отводить младших в садик, если ты останешься здесь, квартиру оплачу…
От его монотонной речи у Людмилы заболит виски. Она перестала слушать мужа, смысл его слов растворился в гуле холодильника, заставленного детскими йогуртами и обезжиренным творогом, на котором она пыталась худеть, вспоминая стройную фигуру Натальи. Обручальное кольцо, за последний год ставшее тесным, пульсировало на безымянном пальце. Вдруг она взглянула на их семейную жизнь глазами мужа: постоянно уставшая, с кастрюлями и гладильной доской, без маникюра и женских мелочей… Неудивительно, что он выбрал симпатичную соседку. В груди поднималась горькая тошнота, и Людмила молча поднялась и вышла на балкон, чтобы прийти в себя.
Когда мама узнала о случившемся, настояла, чтобы Людмила вместе с дочерьми переехала к ней. Женщина была благодарна матери: жить в одном подъезде с соперницей, которая скоро будет щеголять округлившимся животом, было невыносимо. Но с другой стороны, это снижало шансы на возвращение Вадима. А Людмила продолжала отчаянно верить: хотя понимала безосновательность своих надежд, она знала — их союз заключён на небесах и не может быть иначе, только вместе.
— Как бы так сделать, чтобы Наталья не захотела быть с ним? — спрашивала она у мамы.
Обе понимали, что Вадим вряд ли оставит молодую возлюбленную, а если та ещё и беременна сыном…
— Дочь, зачем тебе такой предатель? Подумай о дочках, их тебе одной растить, а не о изменнике мечтать.
Но Людмила не могла сосредоточиться на детях. Точнее, она думала о них, но думала о том, как вернуть им отца.
— Может, отдай дочек Вадиму? — с сомнением предложила мама. — Сейчас это модно — раньше отцы боролись хотя бы за встречи с ребёнком, теперь равноправие, тем более если муж сам ушёл из семьи. Взял на себя вину за разрушение семьи — возьми ответственность и за детей. Вряд ли эта Наталья будет рада трем падчерицам.
Хотя эта мысль казалась заманчивой, Людмила не могла представить, как отдаст дочерей чужой женщине. А если та их обидит? Нет, так нельзя.
Сидя в квартире мамы, где привычно пахло лавандовым кондиционером для белья и цветочными, чуть удушливыми духами, которыми мама пользовалась уже много лет, Людмила размышляла, как бы обыграть соперницу. Ничего лучше не пришло, как изнурять Вадима просьбами: пусть теперь он не только отвозит девочек в сад, но и забирает их, ходит на школьные собрания и утренники, ищет нужный размер чешек и сидит в травмпункте два часа, чтобы убедиться, что это всего лишь ушиб.
Помощь пришла оттуда, откуда Людмила не ожидала: долгое время она списывала отсутствие аппетита и постоянную тошноту на стресс, но вдруг осознала, что причина может быть иной. Купила тест. Две полоски ярко засверкали в жёлтом свете ванной комнаты. Сердце забилось быстро и звонко: теперь у неё тоже появился козырь!