Через полтора месяца адвокат подтвердил — Сергей Владимирович Козлов действительно являлся главным акционером внушительного фонда. Бывшие партнеры отца устраивали судебные разбирательства, грозились, но все их иски были отклонены. — Мама оказалась права, — произнёс Иван за праздничным ужином. — Она отобрала на вокзале самых надежных людей. Тех, кто не испугался принять чужого мальчика с чемоданом денег.
— Какого чужого? — возмутился Владимир. — Родного!
Мы вновь обнялись. Крепкая семья, которую создали не гены, а любовь и решительный поступок женщины на сумеречном перроне.
— Такие деньги делить на троих не позволю, — отрезал адвокат Коваленко, поправляя очки. — Сергей Владимирович, вы совершеннолетний, но такие крупные суммы… Налоговые органы заинтересуются.
Мы сидели в его кабинете — я, Владимир и Иван. За окном звучала суета одесской улицы, а мы никак не могли осознать происходящее.
— А как же тогда? — наклонившись вперёд, спросил Иван. — Мои родители должны получить свою часть.
— Есть варианты, — Коваленко достал папку. — Можно оформить их консультантами фонда с фиксированным окладом. Либо передать часть акций, но не сразу, а постепенно. Или приобрести недвижимость на их имя.
— Давайте всё сразу, — усмехнулся Владимир. — И консультантами, и недвижимость, и акции позже.
Домой возвращались молча. Каждый погружён в свои мысли. Я размышляла о том, как преобразится наша спокойная коблевская жизнь.
Владимир мечтал о расширении собственной мастерской. А Иван… он глядел в окно поезда с таким выражением, словно прощался с прошлым.
Первые перемены наступили через месяц. В Коблево прибыли люди в дорогих костюмах, которые ходили по улице и фотографировали наш дом. — Журналисты, — объяснила соседка Людмила. — Разузнали о вашем богатстве.
Пришлось нанять охрану. Два крепких парня теперь стояли у калитки, проверяя всех гостей. Местные сначала косились, но вскоре привыкли.
— Мам, может, переедем? — предложил Иван за ужином. — В Одессу, поближе к офису.
— А как же хозяйство? Куры, огород?
— Можно купить дом в пригороде. С земельным участком.
Владимир молча ковырял котлету. Я понимала — он не хочет уезжать. Здесь его мастерская, проверенные связи с заказчиками, друзья. — Давайте пока поживём здесь, — сказала я. — А там посмотрим.
Но спокойно жить не давали. То журналисты через забор лезли, то какие-то «партнеры» звонили с предложениями. А потом произошло то, чего мы боялись.
— Сергей Владимирович? — у порога стояла женщина лет пятидесяти в норковой шубе. — Я ваша тётя, Ольга Викторовна. Сестра вашего отца.
Иван застыл. За все эти годы ни одна живущая душа не искала его, а теперь — родственники.
— У меня нет тёток, — сухо ответил он.
— Как же так! — женщина полезла в сумочку, достала пожелтевшие фотографии. — Вот, посмотрите. Это я с вашим папой, нам здесь лет по двадцать.
На снимке действительно были двое молодых людей, и мужчина походил на Ивана — те же скулы, такой же разрез глаз. — И что вам нужно? — Владимир встал за спиной Ивана.
— Что? — возмутилась тётя. — Я же родная кровь! Все эти годы искала племянника и не находила покоя!
— Что-то шестнадцать лет не могли найти, — пробормотала я.
Женщина взмахнула руками:
— Наталья же всех обманула! Сказала, что ребёнка давно нет! Мы поверили, оплакали… А тут в газетах прочитала — наследник Козлова появился! Сердце подсказало — это мой Иванька!
Иван молча развернулся и вошёл в дом. Мы остались втроём.
— Уходите, — твёрдо произнёс Владимир. — Где вы были, когда мальчик по ночам плакал? Когда с ангиной в больнице лежал? Когда на олимпиады ездил?