Алексей находился в гостиной, держа в руках телефон и задумчиво вращая его. Из кухни доносились приглушённые голоса Тамары, а затем Оли. Слова он не расслышал, но настроение ощутил ясно. Они говорили тихо, спокойно — без его участия. Раньше ужины проходили шумно, с разговорами и обсуждениями. Тамара всегда проявляла заботу — интересовалась, как у него дела, что произошло, что нужно купить. Сейчас этого не было. Дом наполнился тишиной — не той уютной, когда просто приятно находиться вместе, а той, что отдаляет.
«Я думал, что теряю контроль», — внезапно осознал он. «Но на самом деле я теряю семью.»
Алексей вернулся домой позже обычного. День выдался тяжёлым, и всё, чего он желал, — сесть за стол, почувствовать аромат горячего ужина, услышать знакомые звуки посуды и разговоров. Однако, войдя на кухню, он заметил пустой стол. Никаких кастрюль, ни тарелок с едой. Лишь записка на холодильнике:
«Мы с Олей поужинали в кафе. Не жди. Тамара.»
Несколько секунд он стоял, перечитывая короткое послание. «В кафе?» Заглянув в холодильник, он увидел привычный ассортимент йогуртов, овощей и лёгких закусок, но ничего, что можно было бы просто взять и разогреть. С лёгким раздражением он закрыл дверцу. Тамара всегда готовила. Тамара всегда накрывала на стол. «Разве так не должно быть?»
Спустя час, когда Тамара вернулась с Олей, Алексей сидел на кухне, доедая вчерашнюю курицу. — Вы были в кафе? — спросил он, глядя на супругу. — Да, — спокойно кивнула Тамара, развязывая шарф. — Почему меня не позвали? Тамара сняла пальто и посмотрела на него с лёгкой улыбкой. — Раздельный бюджет, — напомнила она. Оля быстро взглянула на отца и ушла в свою комнату. Алексей молчал. Он думал, что раздельный бюджет даст ему больше свободы. Но почему-то сейчас он ощущал не свободу, а ненужность. «Я не ожидал, что всё будет так», — молча доедал курицу, не поднимая глаз.
Раньше ужины казались само собой разумеющимися. Он приходил с работы, переодевался, а еда уже стояла на столе — тёплая, свежая, готовая для него. Теперь он обедал в одиночестве. Курица была разогрета им самим. Гарнира не предоставлялось. Салата — тоже. Тамара ходила по кухне, ставила чайник, убирала продукты в шкаф. — Тебе неудобно? — внезапно спросила она. Он поднял глаза, собираясь ответить резко, но вместо этого промолчал. Ему действительно было неуютно. Впервые он осознал, сколько всего получал без усилий: чистые рубашки, свежий хлеб, готовый завтрак, внимание. Сколько раз он просто садился за стол и ел, не задумываясь, что кто-то сделал это для него.
Тамара смотрела на него спокойно. Раньше она бы ощутила жалость. Раньше она бы спросила: «Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю?» Но теперь… В её взгляде была лишь лёгкая грусть. Он сам этого хотел. Он сам предложил раздельный бюджет. Он просто не осознавал, что это означает на самом деле.
Алексей сидел в гостиной, играя с телефоном. Долго смотрел в экран, затем убрал устройство в карман. Тамара вошла в комнату и поставила на стол чашку чая — себе, ему не предложила. Он глубоко вздохнул. — Может, нам стоит поговорить? — произнёс он, стараясь сохранить спокойствие в голосе. Тамара подняла брови. — О чём именно? Он задумался. — Ну… о бюджете. Возможно, стоит пересмотреть условия? Она сделала глоток, медленно наслаждаясь вкусом, потом отставила чашку. — Ты недоволен? — Нет, не в этом дело… Просто, может, снова вернёмся к общему бюджету? Тамара слегка склонила голову, внимательно разглядывая его. — Зачем? — удивлённо спросила она. Он моргнул. — Как зачем? Так удобнее… Она улыбнулась, но в её улыбке сквозило ироническое оттенок. — Для кого? Он сжал губы. Раньше он думал, что хочет лишь прозрачности в финансах, чтобы всё было чётко. Но теперь он понял: он стремится вернуть прошлое — тот уют, заботу, внимание, которое воспринимал как должное. Однако Тамара… Она уже видела всё иначе.
Она смотрела на Алексея спокойно, без раздражения, но и без прежней мягкости, к которой он привык. — Обсудить что? — повторила она. — Мы же всё согласовали. Алексей почувствовал неприятное сжатие внутри. Да, они договорились. Он сам это предложил. Он думал, что всё будет просто: его деньги — его, её — её, и они избавятся от бесконечных бытовых споров. Но оказалось, что вместе с финансами ушло нечто большее — забота, тепло, ощущение семьи. — Возможно, это было поспешным решением… — начал он. Тамара снова склонила голову, внимательно глядя на него. — Ты хочешь, чтобы я вновь начала всё планировать? Покупать твой кофе, стирать твои вещи, заботиться о тебе? Он не смог ответить. Тамара продолжила: — Тебе стало неудобно? Вопрос прозвучал так, что избежать его было невозможно. Алексей впервые ощутил уязвимость. Раньше он считал себя главой семьи, принимающим решения. А теперь сидел перед женой и просил вернуть прежние правила.
Оля находилась в своей комнате, но слышала разговор. Раньше она бы вмешалась, попыталась смягчить напряжённость, вернуть прежнюю атмосферу в доме. Но теперь она приняла новую реальность. Она поняла, что мама больше не будет той Тамарой, которая жила интересами мужа. И что папа теперь сам выбирает, как жить в изменившихся условиях.
Вечером Алексей заглянул в кабинет Тамары. Она сидела за ноутбуком, сосредоточенно печатая. Раньше он не обращал внимания, чем она занимается. Знал, что у неё есть небольшие заказы, но не воспринимал это всерьёз. Сейчас он задумался. — Чем ты вообще занимаешься? — спросил он, опираясь на дверной косяк. Тамара не отвлекалась от экрана. — Работаю. Он усмехнулся. — Ну да. А что конкретно? Она посмотрела на него поверх монитора. — Пишу статьи, создаю контент. Уже давно. Он нахмурился. — Давно? — Да, — спокойно ответила она. — Я зарабатываю этим. Алексей смотрел на неё, не сразу осознавая смысл сказанного. — Подожди… Ты хочешь сказать, что у тебя есть собственный доход? Тамара кивнула. — Конечно. Он замолчал, пытаясь осмыслить информацию. — Но… я думал, ты зависишь от меня, — наконец пробормотал он. Тамара чуть улыбнулась. — Это ты так думал. Она снова вернулась к ноутбуку, оставив его с этой мыслью. Алексей вдруг осознал, что мало знает о жизни жены. Он привык считать её своим дополнением, женщиной, ожидающей его зарплаты, планирующей расходы, зависящей от него. А теперь выяснилось, что она давно строит собственную жизнь. И эта жизнь вполне обходится без него.
Алексей стоял в дверях кабинета, словно не узнавая супругу. — Но… — он помедлил, подбирая слова. — Ты ведь всегда говорила, что бюджет у нас общий. Тамара откинулась на спинку стула и посмотрела на него с лёгким удивлением, словно он только что задал очевидный вопрос. — Да, — кивнула она. — Тогда так и было. — Но ты же не работала. Она усмехнулась. — А ты так думал. Алексей замер. В её голосе не было насмешки, а лишь констатация факта. Он всегда считал деньги в семье своей ответственностью — приносил зарплату, распределял расходы, решал, сколько отложить. Он думал, что Тамара зависит от него. Он был уверен, что без него ей будет трудно. А теперь перед ним сидела спокойная, уверенная в себе женщина, которая давно живёт по собственным правилам. И Алексей осознал, что всё это время ошибался.
Он сидел в гостиной, уставившись в чашку чая. Раньше здесь стоял его кофе, который Тамара покупала. Раньше ужины ждали его на столе, приготовленные Тамарой.