«Убирайся вон!» — эти слова, брошенные мне в лицо человеком, с которым я прожила пятнадцать лет, разнеслись по подъезду, словно звонкая пощёчина. Я стояла на пороге своей — теперь уже официально своей — квартиры и не могла поверить глазам: Богдан, мой бывший муж, которого я не видела почти полгода, стоял на лестничной площадке с двумя огромными чемоданами. За его спиной маячила Ганна — его мать, державшая в морщинистых пальцах пакеты из супермаркета.
— Ты что, оглохла? — Богдан шагнул вперёд, и я машинально отступила назад. — Я сказал: убирайся! Это наша квартира.
Ком подступил к горлу. Сколько раз я уступала ему, сжималась внутрь себя, боялась возразить. Но сегодня всё было иначе. Возможно, дело в тех бумагах из ящика комода — свидетельстве о праве собственности на эту самую квартиру, выданном на моё имя всего неделю назад?
— Богданчик, сынок, не церемонься с ней! — прошипела Ганна, протискиваясь вперёд. — Мы устали ждать милости от неё! Сказано было: до первого числа! А она всё сидит тут как ни в чём не бывало!
Я глубоко вдохнула. В голове промелькнули события последних месяцев: унизительный развод, бессонные ночи, попытки Богдана вытеснить меня из квартиры любыми средствами — угрозами и шантажом… И моя тихая работа с юристом за их спинами.
— Богдан… может быть сначала поговорим? — попыталась я говорить ровно, хотя внутри всё дрожало.
— О чём тут говорить? — он резко оттолкнул меня и протащил чемоданы внутрь прихожей. — Мама будет жить со мной. В МОЕЙ квартире. А тебе пора собирать вещи.
Ганна проследовала за ним с видом хозяйки положения и недовольно сморщила нос так демонстративно, будто в квартире пахло чем-то отвратительным. Хотя на самом деле воздух был наполнен ароматом свежей выпечки — только что из духовки я достала яблочный пирог. Маленький праздник для самой себя в честь обретённой свободы.
— Чисто у тебя тут… — процедила свекровь сквозь зубы и окинула взглядом мою новую бирюзовую вазу и букет полевых цветов на столе. — Но уютнее станет после того как я наведу здесь настоящий порядок.
Я наблюдала за тем, как они без стеснения вторгаются в моё пространство… И вдруг почувствовала: то самое внутри меня, что годами было зажато страхом и покорностью,— начало расправляться.
— Стоп! — мой голос прозвучал неожиданно твёрдо и уверенно. — Вам нужно уйти отсюда.
Богдан застыл с чемоданом в руках; удивление мелькнуло у него на лице прежде чем смениться раздражением до боли знакомым мне по прошлому.
— Оксана… хватит устраивать спектакль! Ты же знаешь условия развода! Квартира моя! Я дал тебе время найти жильё… но всему есть предел!
— Нет, Богдан,— сказала я спокойно и сделала шаг вперёд.— Похоже ты забыл: теперь эта квартира принадлежит мне.
Он рассмеялся сначала тихо… потом громче… смех становился всё более нервным и надломленным. Ганна поставила пакеты у стены и скрестила руки на груди:
— Она совсем тронулась умом,— бросила свекровь сыну.— Я же говорила: нельзя было ей идти навстречу…