— Я ведь предупреждала — нельзя было идти ей навстречу. Надо было сразу всё решать, как только решили разводиться.
Я молча подошла к комоду, открыла верхний ящик и достала папку с бумагами.
— Вот, — протянула документы Богдану. — Свидетельство о праве собственности и выписка из реестра. Квартира полностью оформлена на меня.
Он резко выхватил бумаги, пробежал глазами по строкам. Я заметила, как его выражение лица меняется: сначала уверенность, затем растерянность, а после — откровенная злость.
— Это фальшивка! — воскликнул он, сминая листы в кулаке. — Дешёвая подделка! Думаешь, я поверю в это?
— Верить или нет — решай сам, — старалась говорить ровно, хотя сердце бешено колотилось. — Но это факт. После того как ты отказался платить ипотеку, я взяла её на себя. А потом через суд выкупила твою долю, пока ты исчез неизвестно куда.
— Лживая тварь! — Ганна вскочила ко мне с перекошенным от ярости лицом. — Хотела нажиться на моём сыне? Он работал не покладая рук, а ты…
— Мама права, — Богдан шагнул ближе ко мне с напряжёнными кулаками. — Ты просто решила меня обмануть. Но у тебя ничего не выйдет! Я знаю свои права!
В этот момент я заметила приоткрытую дверь соседней квартиры: Татьяна выглянула в подъезд с тревогой на лице.
— У вас всё хорошо, Оксана? — спросила она дрожащим голосом.
— Не вмешивайтесь! — рявкнул Богдан так громко, что соседка тут же захлопнула дверь.
Во мне закипала злость вперемешку со страхом. Всё тот же Богдан: грубый и самоуверенный человек, привыкший давить силой и криком. С ним я прожила пятнадцать лет в постоянном ощущении собственной ничтожности.
— Вам лучше уйти отсюда, — указала я на дверь. — Это моя квартира. И видеть вас здесь я не желаю.
— Богданчик, не слушай её! — Ганна схватила сына за руку. — Она врёт! Какой ещё суд? Какая ипотека? Всё это ложь!
— Вон отсюда! — вдруг заорал Богдан и сделал шаг ко мне. — Немедленно собирай вещи и убирайся! Иначе сам не знаю за себя!
Я машинально отступила назад и упёрлась спиной в стену. В голове всплывали сцены нашей «счастливой» жизни: его крики и приступы ярости… Потом приходилось скрывать синяки под слоем тонального крема…
— Если ты сейчас же не уйдёшь отсюда, я вызову полицию, — голос дрожал от напряжения, но взгляд мой оставался твёрдым.
— Ну надо же! Напугала! — театрально всплеснула руками Ганна. —
Полицию она вызовет… А что скажешь? Что законный хозяин пришёл домой?
— Уходите добровольно… пока есть возможность избежать скандала,— сказала я и потянулась к телефону.
Богдан перехватил мою руку и сильно сжал её до боли.
— Даю тебе десять минут собрать самое нужное и исчезнуть отсюда. Остальное заберёшь потом!
Я вырвала руку из его хватки и потёрла запястье:
— Нет.
Это короткое слово подействовало словно искра в сухую траву: лицо Богдана налилось кровью, виски вздулись от напряжения… Я инстинктивно съёжилась: слишком хорошо знала эти признаки надвигающейся бури…