— Ты… — он едва переводил дыхание от ярости, — ты осмелилась мне отказать? В моём доме?!
— В моём доме, Богдан, — я подчеркнула слово «моём». — И да, я не разрешаю тебе здесь находиться.
Ганна рванулась на кухню и схватила мой телефон со стола.
— Вот! — с торжеством выкрикнула она. — Посмотрим теперь, как ты кому-то позвонишь!
Из-за стены донёсся отчётливый шум голосов — кто-то явно разговаривал. Похоже, Татьяна уже вызвала полицию. Я лихорадочно пыталась понять, как поступить. Убежать? Но куда? Это моя квартира, мой дом, за который я выплатила кредит.
— Если ты сейчас же не уберёшься отсюда, — Богдан навис надо мной угрожающе, — я вышвырну тебя вместе с твоими шмотками. Без шуток, Оксана.
Тем временем Ганна уже вовсю рылась в кухонных шкафах и выдвигала ящики без всякого стеснения.
— Боже мой, какая безвкусица! — она вытащила мою любимую чашку с котятами. — Этому хламу место на мусорке.
Чашка полетела в раковину и разлетелась вдребезги. Я вздрогнула от резкого звука разбивающегося фарфора. Эту чашку мне подарила дочь на прошлое 8 марта — единственное напоминание о времени, когда мы ещё были семьёй.
— Ты… — у меня перехватило дыхание от возмущения. — Ты не имеешь права!
Я кинулась к раковине и попыталась собрать осколки. Один из них впился мне в палец; кровь тут же выступила наружу. Но физическая боль была ничто по сравнению с той внутренней пустотой и болью, что разрывали меня изнутри.
— Мне плевать на твои права! — прошипел Богдан сквозь зубы и резко схватил меня за плечи, разворачивая лицом к себе. — Ты разрушила мою жизнь! Отняла у меня дочь! А теперь ещё и крышу над головой хочешь забрать? Не выйдет!
— Я никого ни от чего не лишала… — голос дрожал у меня в горле. — Виктория сама решила остаться со мной… А квартира… Ты сам отказался платить кредит! Оставил нас с долгами одних… Что мне оставалось?
— Лжёшь! — взревел он так громко, что стены задрожали. — Всё врёшь! Я деньги давал!
— Два раза за полгода, Богдан. Всего два раза… Копейки… А всё остальное время я работала на трёх работах подряд только для того, чтобы банк не забрал наш дом!
Пока мы спорили, Ганна продолжала хозяйничать в моей квартире как у себя дома: доносился шум из спальни. Я вырвалась из рук Богдана и бросилась туда.
Свекровь уже рылась в комоде: бельё валялось на полу вперемешку с носовыми платками и носками.
— Прекратите немедленно! — закричала я так громко, что голос сорвался. Внутри будто что-то оборвалось от боли и унижения. — Сейчас же прекратите это безобразие!
— А если нет? Что ты сделаешь? — усмехнулась она зло и нарочито уронила фотографию в рамке прямо на пол.
Это был единственный снимок моих покойных родителей… Стекло треснуло с глухим звуком.
Это стало последней каплей для меня.
Я схватила стационарный телефон с тумбочки возле кровати и набрала 102 дрожащими пальцами.
— Полиция? Да… Незаконное проникновение в квартиру… Угрозы… Порча имущества… Бровары… дом 15… квартира 47… Оксана…
Богдан вырвал трубку из моей руки прежде чем я успела сказать большее – но было поздно: вызов уже приняли.
— Совсем спятила?! – он метнул телефон обратно на кровать со злостью. – Думаешь, полиция поверит твоей чепухе?!