— Богдан, успокойся, — Ганна бросилась к сыну. — Сейчас всё объясним. Скажем, что у неё с нервами плохо. Что она закатила истерику, когда ты пришёл в свою квартиру.
Меня трясло от напряжения. Пятнадцать лет страха, унижений и вынужденного молчания. Пятнадцать лет я убеждала себя, что обязана терпеть ради семьи, ради дочери, ради иллюзорного спокойствия.
— Убирайтесь отсюда, — мой голос звучал негромко, но уверенно. — Немедленно.
— Даже не собираюсь, — Богдан с размаху плюхнулся на кровать и демонстративно закинул ноги в грязной обуви на моё светлое покрывало. — Это моя квартира. И мне плевать на твои бумажки.
Раздался звонок в дверь. Я поспешила открыть и едва не столкнулась с Ганной, которая пыталась меня остановить. На пороге стояли двое полицейских: молодой сержант с настороженным взглядом и женщина-капитан средних лет с усталым лицом и внимательными глазами.
— Оксана? — уточнила капитан. — Вы вызывали полицию?
— Да, — выдохнула я. — Мой бывший муж и его мать ворвались ко мне домой, угрожают мне, портят вещи и отказываются уходить.
В прихожей появился Богдан; его лицо мгновенно преобразилось в маску благонамеренного гражданина.
— Не слушайте её, офицеры! — развёл он руками. — Моя бывшая жена неадекватна. Это моя квартира! После развода я сюда вернулся жить, а она отказывается съезжать!
— Документы о праве собственности у вас имеются? — поинтересовалась капитан.
— Разумеется! — вмешалась Ганна. — Мой сын купил эту квартиру! Она всегда была его! А эта… аферистка! — она указала на меня дрожащим пальцем.
Я молча передала папку с документами женщине-офицеру – те самые бумаги Богдан недавно смял в приступе ярости. Капитан внимательно просмотрела их и сверила данные по планшету.
— Согласно предоставленным документам… — сказала она после паузы и посмотрела прямо на Богдана, — жильё принадлежит гражданке Оксане.
— Враньё! Всё это фальшивка! — выкрикнул он зло.
— Тогда вам стоит обратиться в суд для выяснения обстоятельств, — спокойно ответила капитанша. — А пока прошу вас покинуть помещение: оно зарегистрировано за другим человеком. В противном случае ваши действия будут расценены как незаконное проникновение.
Ганна схватила сына за руку:
— Пошли отсюда! Мы ещё вернёмся… с адвокатами!
Под пристальными взглядами полицейских и соседей они собрали свои вещи и вышли из квартиры. Капитан записала мои показания и посоветовала подать заявление о порче имущества и обязательно сменить замки.
Когда все ушли, я опустилась прямо на пол в прихожей и расплакалась навзрыд.
Но это были слёзы облегчения: впервые я смогла постоять за себя сама и защитить свои границы.
Вечером позвонила дочь. Её тихое «Мамочка, я тобой горжусь» значило для меня больше любых наград или признаний.
На следующее утро я сменила все замки в квартире. Теперь это пространство принадлежало мне не только по документам – оно стало моим по праву внутренней силы и решимости отстоять себя перед лицом прошлого.