Как ни стремился Богдан действовать бесшумно, щелчок замка прозвучал слишком резко — словно выстрел в тишине. К счастью, таинственная женщина этого не услышала, и ему удалось подойти к ней незаметно. Однако предательский скрип пола выдал его присутствие — доска под ногой издала громкий звук, отчего незнакомка вздрогнула и резко обернулась.
— Простите меня ради всего святого… Это моя вина. Я веду себя как настоящая воровка: пробралась в чужой дом. Сейчас уйду, только прошу — не вызывайте полицию. Хотя… если решите вызвать — мне уже всё равно, хуже не станет, — проговорила она дрожащим голосом.
На вид ей было около шестидесяти лет, но Богдан затруднился бы назвать точный возраст.
— Прошу вас, успокойтесь и присядьте. Я не собираюсь вас упрекать или прогонять. Просто хочу понять, как вы сюда попали, — мягко произнёс он.
Женщина немного расслабилась и осторожно опустилась на край кресла, внимательно следя за хозяином дома.
— Меня зовут Лариса. Прошла через заднюю дверь… Конечно же не через парадную, добрый человек. Понимаете… этот дом когда-то принадлежал мне. Мы жили здесь с мужем и дочерью до тех пор, пока не стало Ярослава… Дочь Оксана вскоре вышла замуж за местного проходимца. Я умоляла её держаться от него подальше… но переубедить не смогла.
История сразу заинтересовала Богдана — в его взгляде появился живой интерес. Он представился и спросил:
— И что случилось потом?
Лариса задумалась; на её лбу проступили глубокие морщины.
— А что было дальше? Оксана родила ребёнка… а зять нигде толком не работал: пил без меры да ещё и играл в карты — денег в доме никогда не водилось. Родился Назар — мой внук… Я надеялась: может теперь он возьмётся за ум? Но нет… Потом болезнь подкосила Оксану — Альцгеймер… Назара тогда только исполнилось два года… Когда её не стало, зять окончательно спился; его лишили родительских прав… Но это его ничуть не остановило: дошёл до того, что продал дом обманным способом… А я тогда была с Назаром в областной клинике — у него проблемы со зрением были… — Лариса замолчала на мгновение, погружённая в воспоминания.
— Неужели он действительно продал ваш дом? — с изумлением переспросил Богдан.
— Только Господь знает всё то горе, что я пережила после этого… С этого момента начались мои настоящие беды: Назара забрали в детдом… а я осталась ни с чем. Возраст уже немолодой… Так мой Назар оказался в приюте. Мне разрешают навещать его по выходным дням… но каждый раз сердце разрывается от боли: слёзы сами текут из глаз… Вот я иногда приходила сюда просто посидеть молча среди воспоминаний… Прежний владелец использовал дом как дачу; я заходила тихонько: прибиралась немного – пыль протру или полы помою… Не подумайте обо мне плохо – я ведь не бродяжка какая-нибудь! Просто стараюсь откладывать пенсию для Назара – себе почти ничего не оставляю. Пусть хоть немного накопится ему на будущее…
Рассказ Ларисы глубоко тронул Богдана – каждое её слово отзывалось болью внутри него; всё происходящее казалось невероятным и вместе с тем пронзительно реальным.
— Мне ведь недолго осталось – чувствую это кожей своей старческой… Потому и берегу каждую копейку пенсии для Назара – пусть хоть у него будет шанс начать жизнь иначе… Он ведь почти сирота при живом отце! Где тот сейчас – кто знает? Может давно исчез или сидит где-то за решёткой… Простите меня за то вторжение… За то что брала еду из холодильника тоже прошу прощения – мне ведь много-то и не нужно…
Богдан лишь махнул рукой: