Оксана осталась одна с двумя детьми. Многомесячные ссоры, обиды и взаимные упрёки постепенно накапливались, пока не привели к окончательному решению — разводу. Зорян, некогда заботливый и ласковый, стал холодным и раздражительным. Его последние слова при расставании будто пронзили сердце:
— Верни всё, что я когда-то подарил тебе и детям! Дом, телефон… даже тот проклятый велосипед!
Оксана не произнесла ни слова в ответ. Только посмотрела на него с печальной решимостью.
Прошла неделя. В один из вечеров Зорян вернулся домой после тяжёлого рабочего дня. Под дверью его квартиры стояла большая картонная коробка. На крышке было написано от руки: «Ты сам сказал…» Он удивлённо поднял коробку и внёс её внутрь. Открыв её, он замер.
Внутри лежали старенькие детские ботиночки, поцарапанный планшет — ещё рабочий, хоть и потрёпанный временем, сломанная часть велосипеда, книжки с рисунками детей, старая плюшевая игрушка и платьице дочери — давно уже ей маленькое… А сверху — листок бумаги с коротким письмом:
> «Ты сказал — верни всё. Я вернула. Всё то, что ты когда-то приносил в наш дом с радостью на лице. Всё то, что делало нас счастливыми. Всё то, чем гордились наши дети. Вещи… но главное — воспоминания. Я их берегла… а теперь возвращаю тебе — раз ты больше не хочешь быть частью этого.»
Зорян опустился рядом с коробкой на пол. Он взял в руки те самые ботиночки — те самые первые шаги дочери… В памяти всплыли моменты: как он радовался тогда; как они всей семьёй смеялись над тем днём, когда сын упал с велосипеда и закричал: «Папа! Почини!» Как они рисовали вместе открытку ко дню рождения…
Он вдруг осознал: требуя вернуть вещи, он отверг не просто предметы быта — он отказался от всего того тёплого и настоящего, что наполняло его жизнь смыслом.
Им овладел страх. Не за утраченные вещи — за потерю семьи.
Он схватил телефон; пальцы дрожали.
— Оксана… — только это удалось вымолвить ему в трубку. — Прости меня… Я… Я даже не понимал, что теряю…
Ответа не последовало сразу. Но сам факт того, что она сняла трубку… давал надежду.
— Прости меня… Я правда не знал… чего лишаюсь… — повторил Зорян шепотом в трубку.
Несколько томительных секунд тишины пронеслись прежде чем раздался спокойный голос Оксаны – усталый и далёкий:
— Зорян… Не всё измеряется вещами… Ты понял это только сейчас?
Он закрыл глаза от боли внутри себя: этот голос – некогда родной и близкий – теперь звучал так отстранённо…
— Я думал это просто вещи… Но это было наше счастье… наши дни… наши дети…
— Да… — тихо ответила она. — И я бы отдала всё на свете лишь бы снова оказаться там…
Где ты был другим человеком…