Она обернулась к Игорю, неожиданно став мягче:
— Не волнуйся. Я вернусь. И привезу тебе что-нибудь с моря. Ракушку. Или засушенного краба.
Сын смотрел на нее широко раскрытыми глазами.
Три дня до отъезда превратились в настоящее испытание. В доме воцарилась такая напряжённая тишина, что казалось, воздух вибрировал. Алексей не вступал с ней в разговор, передавая просьбы через сына: «Скажи матери, пусть найдёт мои носки». Каждый вечер он смотрел спортивные передачи на максимальной громкости. А когда она появлялась, демонстративно отворачивался.
Тамара Сергеевна превзошла саму себя. Дважды «падала в обморок», вызывая скорую помощь. Медики приезжали, измеряли давление и разводили руками: «Женщина, у вас всё в порядке». Она рыдала, причитая так громко, что слышал весь подъезд: «Брошенная старушка… никому не нужна… родной сын не поможет… невестка на курорт отправляется…»
Ольга молча глотала таблетки от головной боли и считала часы до отъезда.
Единственным светлым пятном стал Игорь. Сын внезапно преобразился — словно пробудился после долгого сна.
В утро отъезда она проснулась раньше будильника. Проверила сумку, вышла на кухню. Руки сами потянулись к плите — привычно сварить кашу для всех, помыть вчерашнюю посуду… Но она остановилась. Нет. Сегодня — только кофе для себя.
Игорь тоже проснулся и зашёл на кухню, когда она допивала вторую чашку.
— Мам, тебя может кто-нибудь проводить?
— Такси уже заказала, — улыбнулась она. — Тебе в школу пора.
Сын метался у стола, то засовывая руки в карманы, то вынимая их.
— Ты точно вернёшься?
Ольга кивнула.
— А там действительно красиво?
— Не знаю, — честно ответила она. — Но обязательно расскажу. И фотографии привезу.
Он внезапно порывисто обнял её, уткнувшись носом в плечо.
— Ты это… ну… купайся там.
Она гладила его по голове, и в горле застрял комок от неожиданной нежности.
В прихожей хлопнула дверь — Алексей возвращался с ночной смены. Увидел жену с сумкой, криво улыбнулся:
— Всё-таки уезжаешь?
— Да, — она не стала объясняться.
Он помялся в дверях, явно что-то обдумывая.
— Ольг, — наконец выдавил он. — Ты бы могла взять меня с собой. У меня тоже спина болит, тоже хочется отдохнуть. А ты даже не подумала.
— Это моя премия, Алексей, — она подняла сумку. — За мою работу. И мой отпуск. Первый за три года. Хочу провести его одна.
Телефон пискнул. Такси.
Она обняла сына. Удивительно, как много для неё значат эти минуты тепла после стольких лет пустоты и одиночества в собственном доме.
Алексей стоял в прихожей, глядя исподлобья.
Свекровь так и не вышла проститься, лишь демонстративно застонала из своей комнаты, когда Ольга проходила мимо.
— Ольгк, а ужин как готовить? — крикнул вслед Алексей. — Игорь же голодным останется!
Она оглянулась в дверях. Восемнадцать лет отвечала на этот вопрос. Восемнадцать лет кормила, стирала, гладила, терпела. Восемнадцать лет — чужая во всём, кроме обязанностей.
— Макароны сможешь отварить, — произнесла она. — Ты ведь взрослый мужчина.
И закрыла за собой дверь. Впервые в жизни — просто захлопнула, не извиняясь и не оправдываясь.
Внизу ждало такси. Водитель равнодушно кивнул и занёс её сумку в багажник. Обычная уставшая женщина с потрёпанной сумкой — кому придёт в голову, что для неё это не просто поездка? Что это — восстание. Революция. Первый день новой жизни.
Когда такси отъезжало от дома, телефон пискнул. Сообщение от Алексея: «Надеюсь, ты всё-таки список оставила, что готовить. Я в этом не разбираюсь. И вообще, могла бы заранее приготовить еду на неделю.»
Она посмотрела на экран и впервые за долгие годы рассмеялась вслух. Она едет к морю. Впереди у неё целая неделя свободы. А они пусть сами разбираются со сковородками.
Телефон зазвонил. Снова Алексей. Она нажала кнопку «Отклонить» и выключила звук. До самолёта оставалось ещё два часа, а она хотела провести их в тишине.