Когда они успели превратиться в таких жестоких? Оксана продолжала идти вперёд, уже не глядя под ноги.
Она просто брела сквозь деревья, инстинктивно обходя заросли.
Когда это произошло? В какой момент обычные дети стали теми, кто способен так хладнокровно обсуждать подобное?
Недвижимость — вот в чём всё коренилось. Квартиры по Ивано-Франковску, комнаты в общежитиях, коммерческие площади.
Тем и занимался её муж на протяжении двух десятилетий. Покупал объекты, приводил их в порядок и сдавал в аренду. Семья жила безбедно. Даже более того — с избытком.
Ни в чём себе не отказывали: путешествия, покупки, любые желания исполнялись. Дети выросли окружённые комфортом.
И вот к чему это привело.
***
Муж по-прежнему строил планы, просматривал варианты недвижимости, встречался с агентами. А потом — в марте — внезапно слёг.
Сначала решили: простыл или просто переутомился. Но врачи лишь разводили руками. Владислав буквально таял на глазах — с каждым днём становился всё слабее.
Через четыре месяца его не стало.
На поминках Лариса держала Оксану за руку. Михаил обнимал мать за плечи и уверял её, что они справятся вместе.
Оксана хорошо запомнила их серьёзные лица и подавленное выражение глаз. Лариса плакала вместе с ней.
Теперь Оксана ясно видела: всё это было притворством. Каждое слово сочувствия, каждый жест поддержки были частью спектакля. Они просто выжидали своего часа — когда очередь дойдёт до неё.
Как им это удавалось? Как можно было так искусно лгать прямо в глаза, изображать участие и заботу?
Оксана вспомнила, как Михаил почти ежедневно навещал её после похорон. Приносил продукты, интересовался самочувствием.
Лариса звонила по вечерам — предлагала приехать и посидеть вместе. А между собой они наверняка уже обо всём договорились. Всё решили заранее.
Теперь им мешает только она одна.
Сквозь деревья показался участок: забор, калитка и крыша дома — самая обычная дача, которую они с Владиславом приобрели десять лет назад. Летом сюда приезжали отдохнуть от Ивано-Франковска и городской суеты.
***
Оксана резко распахнула калитку — та ударилась о столбик с глухим звуком. Зенон сорвался с места и натянул цепь так сильно, что ошейник натянулся до предела; он залаял пронзительно и надрывно.
Громкий лай захлёбывался тревогой — будто пёс почувствовал неладное задолго до хозяйки.
— Зенон! Тихо! — крикнула Оксана раздражённо.
Но пёс не унимался: продолжал рваться вперёд на цепи и жалобно скулить между приступами лая.
Не обращая больше внимания на собаку, Оксана прошла мимо него в дом. Схватила сумку с ключами от машины и вышла обратно во двор. Села за руль автомобиля, завела мотор и резко нажала на газ — колёса взметнули гравийную пыль вверх широким веером вдоль дороги.