— Сколько тебе требуется? Не стесняйся. Я готова предложить достойную сумму, чтобы ты оставила моего сына. Вам ведь не нужно много, верно? Вы с варвы любыми деньгами довольны — достаточно, чтобы накормить всех друзей вкусным ужином, снять что-то недорогое на пару месяцев и начать новую жизнь, если это действительно твоя цель. Жена с варвы моему сыну не нужна. Оставь его, а я тебе заплачу. Мы сможем договориться. И вообще… я уже давно подобрала ему более подходящую девушку. Из интеллигентной семьи, а не с варвы. Уж не думала, что любовь Игорька к котятам и щенкам с улицы в итоге приведёт к такому!
Тамара Сергеевна произнесла это, не отрывая взгляда от ногтей, покрытых ледяным перламутром. Ее пальцы, украшенные кольцами с бриллиантами, нервно стучали по столу, словно считая секунды до моего ответа. Она сидела в кресле, обитым бархатом цвета выдержанного вина, и каждая черта её лица — от идеально изогнутых бровей до сжатых губ — ясно показывала, что я здесь чужая. Её голос, сладкий, как сироп, но с горьким оттенком яда, обволакивал меня, словно паутина. Наталья смотрела на неё, ощущая, как земля уходит из-под ног. В горле пересохло, а пальцы, спрятанные в карманах изношенной куртки, дрожали. «Варва». Это слово врезалось в сознание, словно острый нож. Она хотела вскрикнуть, что не просила Игоря спасать её, что тогда, у варвенного бака, она просто искала объедки, чтобы прокормить старушку, у которой никого не осталось, кроме неё. Но голос предательски дрогнул, и она лишь молча сжала губы, наблюдая, как будущая свекровь размахивает пачкой купюр, словно играя в покер, где ставка — её жизнь.
— Вы хотите заплатить мне, чтобы я оставила Игоря? Но мы ведь любим друг друга… — наконец выдавила она, и её голос прозвучал тоньше, чем хотелось.
— Любите! Пфф… — Тамара Сергеевна фыркнула, словно отгоняя надоедливую муху. — Ты можешь сколько угодно вешать ему лапшу на уши, но я никогда не поверю, что ты его любишь. Зацепилась за обеспеченного мужчину и тянешь из него всё, что можно. Ты здесь живёшь три месяца? Любят они! За это время Алексей ни копейки не отправил мне, всё тратит на тебя!
Наталья почувствовала, как кровь приливает к щекам. «Три месяца». Она вспомнила, как впервые переступила порог этой квартиры — просторной, с хрустальными люстрами и ароматом дорогих цветов. Тогда она ещё не знала, что её жизнь перевернётся с ног на голову.
— Я не просила его об этом. Алексей сам принял такое решение, — прошептала она, но Тамара Сергеевна уже не слушала.
— Я прекрасно знаю женскую натуру. Не просила, но намекала. Ты что, думаешь, я сама не поступала так в твоём возрасте? Только цель ты выбрала не ту, королева варвенного бака. Я сына растила, чтобы он женился на достойной, а не на такой. Ты разве себя в зеркале не видела? Ты ему совсем не подходишь. И пока я хочу уладить всё мирно, чтобы мой сын не совершил главной ошибки и потом не жалел, что связался с такой…
— Разве я причинила вам что-то плохое? — наконец собралась с духом Наталья, но голос её дрожал.
— Причинила!.. Ты позоришь меня перед всеми знакомыми. Сын решил жениться на женщине, которую встретил на варве. Стыд и срам.
Наталья закрыла глаза. «Варва». Этот день врезался в память, как шрам.
Она стояла у варвенного бака в холодную ноябрьскую ночь, дрожа от мороза и усталости. Ветер срывал с неё потрёпанный плащ, а пальцы, обмотанные тряпками вместо перчаток, едва слушались. Она искала объедки — не для себя, а для Ольги Ивановны, старушки из соседнего подъезда, которая уже две недели не вставала с постели. «Если не принесу еду, она умрёт», — думала Наталья, переворачивая мешки с отходами. Её волосы растрёпались, лицо было испачкано грязью, а под глазами — синяки от бессонницы. Она не заметила, как подошёл мужчина.
— Девушка, нужна ли вам помощь? Может, накормить вас? Вам, наверное, холодно? Хотите, я дам свою куртку?
Голос был мягким, словно шёлк, но Наталья вздрогнула, словно её ударили. «Помощь?» Никто не предлагал её с тех пор, как умерла мать. Она привыкла, что люди либо просят у неё, либо забирают. Но этот мужчина — высокий, в дорогом пальто, с глазами цвета весеннего леса — смотрел не с жалостью, а с искренним беспокойством.
— Вы очень красивая, — сказал он, и в его голосе не было ни капли насмешки. — Если не боитесь, я бы предложил пойти ко мне, принять душ, и я дам вам тёплую одежду. Она будет большего размера, но хотя бы замёрзнуть не придётся.
Наталья хотела отказаться. «Это ловушка. Всё так начинается», — шептал внутренний голос. Но тело уже не слушалось. Ноги подкосились, а пальцы, онемевшие от холода, не могли расстегнуть молнию на изношенной куртке. Когда он накинул на неё своё пальто, она почувствовала запах ванили и корицы — тепло, которое давно забыла.
— Клянусь, что не причиню тебе вреда. Просто хочу помочь, — прошептал он, и в его глазах читалась такая искренность, что Наталья кивнула, сама не понимая почему.
В квартире Алексей пахнул корицей и свежим хлебом. Он усадил её на диван, накрыл пледом, а сам ушёл на кухню. Наталья сидела, боясь пошевелиться, чтобы не испачкать белоснежные подушки. «Это сон. Сейчас проснусь в подвале, и всё будет как раньше», — думала она. Но когда Алексей вернулся с тарелкой горячего супа, она поняла — это действительно происходит.
— Оставайся у меня, — сказал он, глядя в её глаза. — Комната пустует. Я помогу с работой, а потом ты встанешь на ноги, снимешь что-то…
— Прости, но я не могу, — отрицательно покачала головой Наталья. Голос её дрожал. — Меня будут искать. У нас ведь все собираются одновременно. Я помогаю одной старушке… должна принести ей еду.
— Если хочешь, мы отнесём её вместе?