— Прости, но я не могу, — отрицательно покачала головой Наталья. Ее голос с дрожью прозвучал.
— Нет, не стоит, — повторила Наталья, покачивая головой. — Благодарю тебя за поддержку, но так поступать нельзя. Я не могу привести тебя сюда. Никто не знает, к чему это может привести. Не все у нас такие приветливые.
— Тогда давай договоримся встретиться завтра снова. Скажем, вечером? В шесть часов? На остановке есть часы… сможем увидеться завтра?
Наталья колебалась. «Он может подумать о тебе неправильно. Ты вводишь его в заблуждение», — шептал разум. Но, увидев взгляд Алексея — без осуждения, без корысти, — сердце сжалось. «Может, на этот раз всё сложится иначе?»
На следующий день она пришла на встречу в его одежде, выстиранной и пропахшей лавандой. Алексей улыбнулся так, будто она пришла не из нищеты, а с небес. Он повёл её в пиццерию, где официанты приветственно кланялись, а на столе стояли цветы.
— Не понимаю, почему так вышло… — говорил он, глядя на неё. — Я ощущаю, что обязан помочь тебе, и если не сделаю этого, буду винить себя до конца жизни. Ирина, пожалуйста, прими моё предложение. Я вижу, что ты не такая… ты заслуживаешь большего, и я помогу тебе устроиться в этой жизни.
— А если ничего не получится, ты разочаруешься, выбросишь меня на улицу, словно безнадёжную собачонку, которую невозможно воспитать, и мне придётся искать новое пристанище, ведь прежнее меня уже не примет?.. — хриплым голосом произнесла Наталья.
Алексей взял её за руку. Его пальцы были тёплыми и крепкими.
— Как ты можешь так думать? Я никогда не сделаю с тобой так. Обещаю помочь устроиться в жизни, даже если понадобится больше времени и сил, чем кажется.
И она поверила.
Теперь Тамара Сергеевна смотрела на неё, словно на грязь под ногтями.
— Почему ты молчишь? Говорить перестала? Сколько тебе нужно денег? Чтобы больше не появляться перед моим сыном. Не жадничай слишком, иначе я могу отказаться и найти другой способ избавиться от тебя. Поверь, мне это не составит труда.
— Я ничего не буду у вас просить, — Наталья выпрямилась, чувствуя, как внутри разгорается гнев. — Игорь взрослый человек. Нельзя купить или продать любовь. Я действительно люблю его всем сердцем, но если он решит расстаться со мной, значит, так тому быть.
— Не понимаю, о чём вообще здесь разговор? — прозвучал голос у двери.
Алексей стоял в проёме, его лицо было бледным, глаза сияли тёмной яростью.
— Как он так тихо вернулся с работы? — вздрогнула Наталья, глядя на мужчину. Тамара Сергеевна мгновенно побледнела и начала оправдываться, мол, просто хотела проверить реакцию Натальи.
— Я слышал всё с самого начала, мама, — перебил он, голос дрожал. — Это не проверка, а настоящее оскорбление. Зачем ты говоришь такие непристойные слова моей избраннице? Я люблю Наталью. Она мой выбор. Если тебе стыдно перед кем-то, можешь сказать, что вырос недостойным сыном, но не нужно обижать мою невесту. Хотя Ирина пока не дала мне окончательного ответа.
Наталья отчаянно хотела услышать правду. Не ту, что говорила Тамара Сергеевна, сидя в бархатном кресле, словно королева на троне, а ту, что давила на душу, словно тяжёлый камень в кармане. Алексей сокращал её имя не до «Наташа», а называл «Ирина» — словно произносил каждую букву с особой нежностью, словно это было не просто имя, а заветный ключ к её сердцу. Его голос, низкий и тёплый, словно шёпот ветра в осиной роще, окутывал её каждое утро и каждую ночь. Но, глядя на сжатые кулаки и напряжённую шею, Наталья поняла: дальше тянуть нельзя. Если она хочет сохранить эту любовь, придётся разбить лёд собственной лжи.
— Алекс, я не обижена. Всё хорошо, — сказала она, но голос её дрогнул, выдавая неправду.
— А я не считаю, что всё в порядке, — его пальцы сжали подлокотники кресла так, что костяшки побелели. — Мама не должна относиться к тебе, как к отбросу общества. Ты такой же человек, как и мы. И то, что тебе повезло в жизни немного меньше…