— Тамара, кто-то стучится в дверь! — позвал Владимир, зажёг керосиновую лампу. — В такую ненастную погоду?
Тамара отложила вязание и прислушалась. Сквозь шум дождя и завывание ветра пробивался слабый стук в дверь. Такой тихий, что его можно было принять за веточку, ударяющуюся о крыльцо.
— Может, показалось? — она посмотрела на мужа, но тот уже направился к входу.
Холодный порыв ворвался в дом, когда дверь распахнули. Тамара поспешила за Владимиром и остановилась на пороге.
На деревянном крыльце, освещённом тусклым светом керосиновой лампы, сидели четверо малышей, завернутых в поношенные пледы.
— Господи, — лишь вымолвила Тамара, опускаясь перед ними на колени.
Дети молчали, но их испуганные глаза говорили сами за себя. Две девочки и два мальчика, почти ровесники — не старше года.
— Откуда они? — Владимир поднял с пола скомканный клочок бумаги. — Здесь записка.
Он развернул промокший листок и прочитал вслух: «Помогите им… Мы больше не можем…»
— Быстрее, занеси их в тепло! — Тамара уже подхватила одного мальчика на руки. — Они же совершенно замёрзли!
Изба наполнилась детским плачем и суетой. Галина, разбуженная шумом, спустилась с верхнего этажа и застыла на последней ступеньке.
— Мама, помоги! — взмолилась Тамара, пытаясь одновременно укачать ребёнка и снять с него мокрую одежду. — Их нужно согреть и накормить.
— Откуда они? — спросила Галина, но не дождавшись ответа, принялась разжигать печь.
Алексей появился следом, и вскоре все взрослые были заняты: кто-то подогревал молоко, кто-то доставал чистые полотенца, а кто-то рыскал в старом сундуке с детскими вещами, хранившимися годами на случай чуда.
— Тамарочка, эти малыши — словно подарок судьбы, — прошептала Галина, когда первая тревога улеглась, и дети, согревшись и напоенные тёплым молоком, задремали на широкой кровати.
Тамара не могла отвести от них взгляда. Сколько ночей она провела в слезах, мечтая о детях? Сколько раз они с Владимиром ездили к врачам, возвращаясь с каждым разом всё более угасшей надеждой?
— Что будем делать? — тихо спросил Владимир, положив руку на плечо жены.
— А что тут решать? — вмешался Алексей. — Это знак свыше. Берём и всё.
— Но как же законы? Документы? — забеспокоился практичный Владимир.
— У тебя есть связи в Шостке, — напомнил Алексей. — Завтра же отправишься и оформляешь всё. Скажем, что это дальние родственники, которых больше нет.
Тамара не участвовала в разговоре. Она сидела рядом с детьми и осторожно гладила их по головам, боясь поверить в происходящее.
— Я уже придумала имена, — наконец произнесла она. — Ольга, Людмила, Дмитрий и Сергей.
Той ночью никто в доме не сомкнул глаз. Тамара просидела возле самодельной колыбели, боясь даже моргнуть — вдруг это сон?
Она вслушивалась в тихое дыхание малышей, их причмокивания во сне, и с каждым их вдохом в её сердце распускался цветок надежды.
Четыре маленькие жизни теперь зависели от неё. Четыре судьбы переплелись с её собственной, словно тонкие нити в крепкую верёвку.
Небо за окном медленно светлело. Ветер утих, и капли дождя на стёклах становились всё реже. Вскоре между тучами появились первые лучи солнца, окрасив влажные крыши соседних домов в нежно-розовый оттенок.
Владимир уже проверял упряжь своего коня, когда Тамара принесла ему узелок с едой и свежей рубахой.