– А что тут выяснять? – резко ответила свекровь. – Сколько вместе живёте – толку ноль! У Матвея, вон, уже третий ребёнок на подходе, а у вас? Зато просторная трёшка пустует!
Оленька почувствовала, как пальцы становятся ватными. Всё вокруг поплыло – духота, тревога, токсикоз… Всё навалилось разом. Зоряна вдруг вскочила:
– Ей плохо! Быстро воды!
Пока Матвей метался по кухне в поисках стакана, а Ростислав с тревогой наклонился к жене, Зоряна решительно распахнула окно:
– Глубже дыши. Сейчас отпустит. Я знаю – первые месяцы самые тяжёлые…
– Ты о чём это? – Надя впилась взглядом в невестку.
– О том самом, – Оленька медленно подняла голову. Отступать было некуда. – Уже двенадцать недель.
В комнате повисла звенящая тишина. Зоряна присела рядом с Оленькой и мягко погладила её по руке:
– И правильно сделали, что молчали. В начале срока нужно беречься.
– Врёшь! – вскинулась свекровь. – Специально сейчас придумала! Чтобы меня не пускать!
– Мама, хватит уже! – Ростислав встал между матерью и женой. – Мы не обязаны перед тобой отчитываться. И тем более принимать тебя только потому, что ты решила квартиру Матвею отдать.
– Конечно! – с горечью усмехнулась Надя. – Значит, мать на улицу? А кто тебя растил? Кто ночами над тобой сидел?
– Никто вас не выгоняет, – тихо произнесла Оленька. – Это вы сами решили передать жильё Матвею. А теперь нас обвиняете?
– Да как ты смеешь! – вскочил Матвей и шагнул к брату. – Мама всю себя нам отдала! А вы…
– А мы-то что? – спокойно встретил его взгляд Ростислав. – Мы не обязаны жертвовать своей жизнью из-за твоих проблем с жильём. Квартиру тебе отдали? Это её выбор. Но жить мы будем отдельно.
– Неблагодарный! – выкрикнул Матвей. – Это твоя жена тебя настроила! Всегда была гордая!
– Хватит уже! – неожиданно твёрдо сказала Зоряна. – Паш… то есть Матвей… успокойся. Оленька права: нельзя так вторгаться без согласия… Я сама через это прошла. Помните, мама? Когда вы к нам переехали «помогать»? Я тогда чуть ребёнка не потеряла из-за ваших упрёков и наставлений.
– Ты тоже против меня?! – побледнела Надя. – Все ополчились! А я ведь только о Матвее думала… Чтобы у него всё было…
– Вот именно об этом и речь, – кивнула Оленька. – О нём одном вы думаете… Не о нас двоих.
Свекровь схватилась за грудь:
– Валидол… Где он?
Пока Зоряна рылась в сумке в поисках лекарства, а Матвей суетился рядом с матерью, Ростислав тихо сказал жене:
– Поехали домой… Тебе нельзя волноваться.
Но тут Надя резко отбросила таблетку и вскочила:
– Раз ты ждёшь ребёнка — тем более должна меня принять! Кто тебе поможет? Кто покажет пелёнки складывать? Кто научит малыша держать?
– Мама! — одновременно воскликнули оба сына.
— Что «мама»?! — она упёрлась руками в бока — Думаете, я ничего не понимаю?! Она специально молчала про беременность — чтобы потом этим прикрыться!
Оленька пошатнулась; Ростислав подхватил её под локоть:
— Хватит этого цирка… Мы уходим.
— Да послушай ты хоть раз!.. — снова бросился к нему брат — Мама просто…
— Нет… — покачал головой Ростислав — Она обвиняет мою жену… будущую мать моего ребёнка… В том… что она… — он осёкся от ярости — Знаешь что, Матвей?.. Живи со своей любимой мамой сам по себе… А мы устроим свою жизнь без вас.
Уже почти выйдя за порог, они услышали шаги позади: догнала Зоряна.
— Ольга… держись там… С первым я молчала… Со вторым терпела до последнего… Но теперь смотрю на тебя и понимаю: правильно делаешь — сразу ставишь границы… Потом будет поздно…
Оленька благодарно пожала ей руку: странно было ощущать поддержку именно от неё… Видимо, она тоже испытала немало боли от «материнской заботы» свекрови.
Следующие дни были непростыми: Матвей названивал брату по нескольку раз за день — то угрожал скандалом, то взывал к совести; Надя слала сообщения обоим супругам: попеременно жаловалась на здоровье и обвиняла их во всех бедах мира; Оленька просто удаляла их сразу же после получения даже без прочтения.
А потом появилась Зоряна — без звонков или предупреждений: просто постучалась субботним утром.
— Я ненадолго… — смущённо переминаясь на пороге сказала она — Хотела предупредить… Свекровь собирается сегодня приехать сюда с вещами…
— Что?.. — голос Оленьки дрогнул от холода внутри.
— Они сейчас там… В той квартире на другом конце города… Которую мама передала Матвею… Он уже таскает коробки внутрь… А она собирает вещи со словами: «Раз уж освобождаем для них жильё — так я прямо сегодня туда перееду». Говорит: «Никуда они не денутся; мать с чемоданами никто гнать не станет».