Ганна ощутила, как с плеч словно свалился тяжелый груз. Напряжение, державшее её в тисках весь день, начало отступать. Она прошла на кухню, налила себе стакан воды и выпила его залпом. Нужно было прийти в себя. Хотя день и выдался тяжёлым, похоже, катастрофы удалось избежать.
Решив смыть с себя накопившуюся за день грязь — чужую наглость, липкий страх и горечь предательства — она направилась в ванную. Под струями тёплой воды Ганна размышляла о предстоящем разговоре с Андреем. Этот разговор должен был стать решающим за все пять лет их совместной жизни. Так продолжаться больше не могло — она не собиралась позволять ни ему, ни его родственникам обращаться с ней как с прислугой.
Когда она вышла из ванной, тело наполнилось ощущением покоя. Надев мягкий халат, Ганна направилась в спальню — и застыла на пороге.
На её кровати, покрытой новым шелковым покрывалом, купленным всего месяц назад, сидела Марта и неспешно наносила на ногти ярко-розовый лак. Резкий запах ацетона ударил в нос. На тумбочке рядом стояла чашка с остатками чая и валялись крошки от печенья.
— Ого, появилась наконец-то, — протянула золовка лениво, не отрываясь от маникюра. — Мы уж подумали, ты там утонула. Мама ужин готовит на кухне — у тебя ж в холодильнике хоть шаром покати. Андрей скоро приедет и сказал нам устраиваться поудобнее.
Ганна молчала: её взгляд метался между самодовольным лицом Марты и беспорядком вокруг — крошками на тумбочке, её кроватью… Шкаф был распахнут настежь: из него торчали чужие вещи.
Они вторглись в её дом. В самое личное пространство. Пока она принимала душ.
— Как… — только это слово сорвалось у неё с губ. — Как вы сюда попали?
Марта усмехнулась и аккуратно подула на свеженакрашенные ногти.
— У нас ключик есть! Андрей ещё давно сделал дубликат для мамы… На всякий случай! Вот он и пригодился.
Ключ… У них был ключ от её квартиры… И сделал его Андрей… Для своей матери…
Эта мысль вспыхнула в голове Ганны ослепительным взрывом сознания. Это было уже не просто предательство — это выглядело как тщательно спланированная операция по захвату её пространства. И муж играл в этом спектакле главную роль.
Из кухни доносился аромат жареного лука вперемешку с напевами Ирины: та уже распоряжалась на её кухне так же уверенно, как у себя дома.
Лицо Ганны побледнело: ноги подкосились настолько сильно, что ей пришлось опереться о дверной косяк.
— Так что не стой тут истуканом! — продолжала Марта без малейшего сочувствия или понимания происходящего. — Иди разбирай свои вещи! Я их пока сложила в коробку и вынесла на балкон… Полочку тебе освободила в шкафу! Не благодари… Мы ведь почти родня!
Ганна медленно подняла голову: взгляд у неё был стеклянный и пустой… Она смотрела сквозь Марту – перед глазами стояли обломки того мира, который она строила годами: разрушенный брак… уничтоженное доверие…
Но внезапно эту пустоту заполнила ледяная ярость – такая сильная и чистая, что перехватило дыхание. Страх исчез без следа – осталась лишь холодная решимость действовать.
Не проронив ни слова, она развернулась и пошла к выходу.
— Ты куда? — донёсся за спиной голос Марты. — Андрей велел тебя дождаться!
Ганна ничего не ответила: быстро натянула первые попавшиеся джинсы и футболку; обулась в кроссовки; схватила сумку с полки; проверила наличие ключей, телефона и кошелька…
А затем сделала то самое неожиданное действие – то самое решение, которого никто бы от неё не ждал…
Она вышла из квартиры… но прежде чем захлопнуть дверь за собой – повернула защёлку «ночного сторожа» изнутри… Того самого замка сверху двери – который можно открыть только оригинальным ключом… А у них его не было…
Щелчок замка прозвучал громко – словно выстрел…
Из комнаты донёсся удивлённый возглас Марты… Затем послышались быстрые шаги… Дверная ручка дёрнулась раз-другой…