— Мама, это правда? — голос Ярослава дрожал.
— Ярославчик, родной, я всё могу объяснить…
— Объясните, — Леся снова опустилась на стул. — Мне действительно интересно это услышать.
Ирина нервно отпила воды из бокала.
— Ну… да, я покупала одежду. Но ведь это ради имиджа семьи! Чтобы выглядеть достойно, когда мы приезжаем к вам. Чтобы тебе не было неловко за свою свекровь.
— За триста тысяч в бутике на Невском проспекте?
— Там… были скидки…
Богдан откашлялся и вмешался:
— Послушай, дочка, может, не стоит устраивать сцену? Всё-таки праздник же.
— Вы правы. Отметим как следует. Дарына!
К столику подошла администратор ресторана с папкой в руках.
— Общая сумма за вечер — шестьдесят три тысячи гривен. Чья карта?
Лицо Ирины перекосилось от растерянности.
— Как чья? Леся же обещала заплатить!
— Я передумала, — Леся поднялась и взяла сумочку. — Знаете что, Ирина, вы столько лет внушали мне: семья превыше всего. Что родные должны поддерживать друг друга. Что между близкими не принято считать деньги. Вот и покажите пример. Оплатите банкет по-семейному.
— Ты с ума сошла?! У меня таких денег нет!
— Странно слышать это от человека, у которого нашлись средства на пальто и платья. А вот на ужин в ресторане, который вы сами заказали — уже нет?
Ярослав схватил Лесю за руку:
— Подожди… Давай спокойно обсудим всё дома…
— Я слишком долго терпела твою маму. Хватит!
Она направилась к выходу из зала. За спиной раздавались голоса родственников — то гневные, то умоляющие.
Ирина причитала что-то о неблагодарности. Виктория кричала о позоре семьи. Богдан требовал пригласить управляющего.
Леся прошла несколько кварталов до Линейного парка и присела на скамью возле фонтана.
Телефон звонил без остановки — она отключила его звук.
Впереди мерцали огни Геническа; качели скрипели под порывами ветра.
Где-то в районе Крестовского острова шли реставрационные работы: восстанавливали форты Бердянска — возвращали к жизни то, что считалось утраченным навсегда.
Может быть, и ей пора было вернуть себе что-то важное… например, уважение к самой себе.
Ярослав прислал длинное сообщение: просил прощения за мать, умолял вернуться домой и обещал серьёзный разговор с родителями. Леся прочитала текст и начала печатать ответ:
«Нам нужно пожить отдельно какое-то время. Прости меня… Но я больше так не могу».
Она отправила сообщение и снова заблокировала телефон.
Город погружался в сон под мелким дождём.
Электробусы бесшумно скользили по проспектам; из кафе доносился голос Анны Asti — «По барам».
Где-то отмечали дни рождения или годовщины встреч… А Леся просто сидела на скамейке и размышляла о своей жизни.