Вам у нас точно понравится! — Татьян, зайди, — голос начальника, Алексея Ивановича, прозвучал обыденно, почти лениво.
Однако Татьяна, за двадцать лет работы в компании научившаяся различать множество оттенков его настроения, сразу поняла — это предвещает неприятности.
Она переступила порог его стеклянного кабинета, ощущая, как за спиной замерли и насторожились около полутора десятков сотрудников.
Каждый звук клавиатуры в опенспейсе вдруг прекратился.
Алексей Иванович не предложил ей сесть.
Он нарочито рассматривал панораму Житомира, будто решая, какую из высоток приобрести следующей.
— Компания, Татьян, вступает в новую фазу развития.
Нас ждет реструктуризация.
Оптимизация процессов, обновление кадрового состава, синергия… ты же понимаешь, все эти модные термины.
Он произносил это так, словно повторял заученный текст с бизнес-тренинга.
Татьяна молчала.
Она пришла в эту фирму, когда она располагалась всего в двух комнатах полуподвального помещения.
Она помнила, как старик Павел Михайлович — основатель компании — чертил на салфетках схемы будущего успеха, и она верила ему. — Мой отдел второй год подряд перевыполняет план на сорок процентов, — ее голос прозвучал ровно, без малейшей дрожи. — Какая оптимизация нам тогда нужна, Алексей Иванович?
Он, наконец, повернулся к ней.
В его взгляде читалась усталость и плохо скрытое раздражение. — Цифры — это еще не все.
Твои методы уже устарели.
Ты цепляешься за старых клиентов, боишься рисковать.
Ты не даешь молодым раскрыться, душишь их инициативу своим «опытом».
Ты стала для компании балластом, Татьян.
Это слово резануло, как скальпель.
Не «ценный сотрудник», не «наставник».
Балласт.
Бесполезный груз. — Понятно, — тихо произнесла она, чувствуя, как ледяной ком поднимается к горлу. — Какие условия?
— Все в рамках закона.
Заявление по собственному желанию, компенсация в размере двух окладов.
Я уже подготовил все документы, чтобы не утруждать тебя.
Он протянул ей лист бумаги.
Она взяла его и сквозь туман шока заметила Ольгу, свою заместительницу.
Девушка, которую Татьяна три года назад пригласила на работу неопытным стажером и всему научила, сейчас быстро печатала что-то в телефоне и едва заметно улыбалась.
В этот момент Татьяна все поняла.
Она молча подписала.
Без слов направилась к своему столу, под пристальными взглядами — сочувствующими, трусливыми и несколькими злорадными.
Собрать двадцать лет жизни в картонную коробку заняло всего десять минут.
Фотография сына-студента, забавная кружка, подаренная коллегами на юбилей, стопка рабочих блокнотов.
Никто не подошел.
Никто не произнес ни слова.
Они боялись.
Уже в лифте, когда стальные двери отрезали ее от прошлого, она набрала номер мужа. — Сергей, все.