– Оксана, открой, это я, – донёсся знакомый голос из-за двери.
Оксана нехотя поднялась с дивана. Воспоминания о последнем разговоре с Ганной всё ещё жгли изнутри, но оставлять кого-то стоять в коридоре – было не в её правилах.
– Заходите, – произнесла она сухо, распахнув дверь.
Ганна стояла на пороге, будто решая для себя, поставить ли точку в затянувшемся споре.
– Мы с Александром поговорили. Всё-таки это его жильё, его пространство. Разве тебе не стыдно оставлять его ни с чем?
Оксана крепко сжала зубы, но внешне оставалась невозмутимой.
– Его? – прошептала она почти неслышно, но голос прозвучал резко. – Уточните: что именно здесь принадлежит ему?
Ганна начала привычную песню: «Ремонт, мебель… да и сама квартира — ты же не одна ей пользовалась…»
Оксана подняла ладонь, прерывая поток слов.
– Вы ведь не хотите снова увидеть папку с бумагами? Или напомнить вам о том, как ваш сын не вложил ни копейки — ни в ремонт, ни в оплату коммунальных услуг?
Ганна замялась. Но странное дело — уходить она не спешила.
– Ты не понимаешь меня, Оксана. Речь ведь не о деньгах. Ты лишаешь человека всего.
Оксана усмехнулась про себя и едва удержалась от язвительного ответа.
– Всего? А вы считаете, что я осталась при чём-то? После того как он ушёл к своей… коллеге?
Наступила тишина.
– Ну брось ты… зачем прошлое вспоминать? – сказала Ганна уже без прежней уверенности в голосе.
– Прошлое? Оно совсем рядом. Оно до сих пор болит.
– Извини меня тогда… если чем обидела тебя… – наконец проговорила Ганна и опустила глаза.
Оксана глубоко выдохнула:
– Ладно. Прощаю. Только прошу — больше таких разговоров не начинайте. Пусть каждый теперь сам по себе живёт. Договорились?
Бывшая свекровь кивнула и молча накинула пальто перед уходом. Когда дверь за ней закрылась, Оксана впервые за долгое время ощутила лёгкость внутри.
– Подумай хорошенько только, Оксаночка… – Ганна шумно вздохнула так, будто этим хотела придать словам весомости. – А кто тебе помогал по дому? Неужели всё сама тащила?
– Помогал? – Оксана отвела взгляд в сторону — ей было неприятно видеть это знакомое снисходительное выражение на лице собеседницы. – Вы ведь даже представить себе не можете, как всё происходило на самом деле…
Образы всплывали один за другим: Александр развалился на диване во время её стирки; Александр листает телефонную ленту пока она моет пол; Александр с недовольным лицом спрашивает: «Почему ещё ужин не готов?»
– Знаете… вы явно переоцениваете его участие во всём этом процессе… – устало произнесла Оксана и посмотрела прямо на бывшую свекровь.
– Ну хватит уже копаться в прошлом! Всё-таки жили вместе когда-то… Надо бы по-человечески разойтись! Давай шкаф глянем — там точно есть кое-что его! – деловито направилась к углу комнаты Ганна.
– Стойте! – Оксана преградила ей путь и крепко сжала кулаки. – Никаких шкафов мы открывать не станем!
– Это вещи Александра! Я точно знаю — он их сюда приносил!
– Нет! Это мои вещи! Каждая до одной! И я вам ничего отсюда вынести не позволю!
– Ну ты… ты смотри у меня! Завтра приду сюда с юристом! Посмотрим тогда — кто тут права качает!
– Приходите хоть завтра же… – губы Оксаны дрогнули от почти невидимой улыбки; взгляд же остался ледяным. – Только учтите: у меня все чеки сохранены.
Ганна вдруг осеклась и замерла у двери — словно впервые поняла всю безнадёжность своего положения в этом споре. Не сказав больше ни слова и даже не попрощавшись, она резко хлопнула дверью за собой.