Оксана села на стул, чувствуя, как усталость наваливается тяжёлым грузом. Облегчения не наступило, но тревога куда-то исчезла. Сама себе удивляясь, она подумала: «Вот теперь я действительно дома».
– Оксана, что ты там маме наговорила? – голос Александра в трубке звучал раздражённо и с упрёком. – Она вся в слезах. Тебе её совсем не жалко?
Оксана глубоко вдохнула и ответила спокойно, стараясь держать себя в руках:
– Я просто сказала правду, Александр. Эта квартира и всё, что в ней находится – моё. И если тебе с мамой это не по душе, то это уже не моя забота.
– Но я ведь там жил! – возразил он с привычной самоуверенностью. – У меня есть право…
– Право на что? – перебила его Оксана, не выдержав. – На то, что я заработала до того, как мы познакомились? На мои накопления, пока ты развлекался? Объясни мне конкретно.
На том конце повисла тишина.
– Послушай… давай решим всё мирно, – наконец произнёс он.
– Мирно было бы — не изменять жене со своей коллегой, – холодно ответила Оксана.
Наступило молчание. Потом Александр сказал:
– Хорошо. Я сам приеду. Надо поговорить.
Она только успела отключиться от разговора, как телефон снова зазвонил. Теперь звонила тётя Александра — Параскева.
– Оксаночка, родная моя… ну зачем ты так? – голос женщины звучал напускной жалостью. – Ганна вся изревелась, Александр переживает… Неужели нельзя всё уладить по-доброму?
– А что вы называете «по-доброму»? – спокойно уточнила Оксана. – Просто взять и отдать своё имущество?
– Ну зачем так резко? – продолжала убеждать Параскева. – Можно же найти компромисс… Отдай хотя бы технику — телевизор или стиральную машину… Александр же ими пользовался.
– Прошу вас без сказок. Он пользовался — да. Но покупала всё я сама. Все чеки у меня на руках — хотите проверить?
– Деньги… чеки… какая мелочность! – протянула тётя Александра с укором в голосе. – Неужели ты настолько приземлённая? А где же душевность и человечность?
Оксана усмехнулась про себя: слово «человечность» прозвучало особенно фальшиво в устах этой женщины.
– Человечность? Это когда не рушишь чужую семью ради своих прихотей… когда не лезешь туда, где тебе быть не положено… и когда понимаешь последствия своих поступков вместо того чтобы ждать прощения за каждую подлость.
На другом конце снова воцарилась тишина; напряжение внутри постепенно начало спадать.
Скоро вновь раздался звонок от Александра:
– Оксана! Ну зачем ты так сделала?! Мама вся в слезах! Ты вообще понимаешь хоть что-то?!
Не желая продолжать бессмысленный разговор, она без колебаний завершила вызов.
Прошло около получаса — зазвонил другой телефон: снова Параскева пыталась дозвониться. Затем позвонил брат Александра… потом ещё кто-то из их круга родни или знакомых: все повторяли одно и то же — «доброта», «понимание», «компромисс»…
Оксана молча слушала их речи сквозь стекло окна и ни о чём не сожалела.
Спустя час раздался звонок в дверь. Она открыла её без удивления: на пороге стояла Ганна в сопровождении двух крепких мужчин с узнаваемыми лицами.
– Вот привела грузчиков! – сообщила Ганна с ноткой торжества в голосе. – Начнём выносить вещи!
Оксана шагнула вперёд и преградила путь телом:
– Ничего отсюда вы уносить не будете! – твёрдо произнесла она и скрестила руки на груди.