— Это акт сверки, — спокойно пояснила я, наполняя стакан водой. Руки оставались неподвижными. — Ознакомьтесь, пожалуйста. Всё расписано по пунктам.
Арифметика повседневности
Светлана поправила очки на переносице. Сначала она пробегала строки глазами с лёгкой усмешкой, уверенная, что перед ней какая-то нелепость. Но чем дальше опускался её взгляд по списку, тем серьёзнее становилось её лицо.
В комнате воцарилась такая тишина, что я различала тиканье часов в прихожей.
— Что это за суммы? — её голос утратил прежнюю уверенность и звучал уже иначе. — Аренда жилья… Пятнадцать тысяч?
— Это ниже рыночной цены, Светлана, — ответила я ровным тоном и сделала глоток воды. — Однокомнатная квартира в нашем районе стоит около тридцати тысяч. Комната с ремонтом — не меньше восемнадцати. Я сделала скидку для родственницы.
Светлана шумно выдохнула и продолжила читать. Её палец с безупречным маникюром остановился на следующей строке.
— Продукты… Двенадцать тысяч? Ты берёшь с меня деньги за еду? С родной матери?!
— В вашей продуктовой корзине товары высокого качества, Светлана, — неожиданно вмешался Алексей. Он подошёл к столу и заглянул в лист через плечо матери. Я заметила лёгкую усмешку у него на губах.
— Рыба, сыры, тот самый кофе… В кафе вы бы потратили больше. Все чеки сохранены, Оксана приложила их ко второй странице.
Светлана продолжала читать дальше; по её шее начали проступать красные пятна раздражения.
— Коммуналка, интернет… Износ техники… Стирка и уборка… Оксана посчитала даже стирку моих блузок?!
— Вы ведь сами говорили: любой труд должен быть оплачен, — я развела руками и осталась сидеть неподвижно. — Я загружаю машинку, развешиваю бельё, глажу вещи. Это моё время и мои усилия. В химчистке это обошлось бы втрое дороже. Я рассчитала по самой скромной ставке.
Я знала: сейчас наступит кульминация разговора — последняя строка таблицы.
— Итого… — Светлана запнулась на слове. — Общая сумма к оплате с моей стороны… Двадцать восемь тысяч гривен?!
Она резко отбросила листок на стол; бумага скользнула по поверхности и остановилась у моей чашки.
— Это просто издевательство! — вскрикнула она и резко поднялась со стула; тот проскрежетал по плитке при движении назад. — Я сидела с Никитой! Отдавала свои силы! А вы мне счёт выставляете за суп и койко-место?! Алексей! Ты позволишь такое?!
Алексей молчал долго. Его взгляд был устремлён на мать: в нём читалась усталость от многолетней любви «по условиям».
— Мам… — тихо произнёс он наконец. — Это ты сама предложила такой подход: «Никто никому ничего не должен бесплатно». Оксана просто подвела итог.
— Да как вы смеете!.. — Светлана дышала прерывисто; казалось, воздух этой комнаты стал для неё непереносимым под тяжестью цифр и фактов. — Я немедленно уезжаю! Больше меня здесь не будет!
— Как пожелаете, — кивнула я спокойно. — Перевод можете не делать: спишем как прощальный жест доброй воли. Мы ведь цивилизованные люди.
Тишина по себестоимости
На сборы ушёл ровно час времени: никаких сцен или прощальных объятий; только звук застёгивающейся молнии на чемодане да стук каблуков о полы квартиры. Как выяснилось позже, ремонт в её жилье вполне можно было завершить лично присутствуя там же…