Эти простые и искренние слова словно разрушили последний барьер недоверия. Она кивнула, осторожно уселась в автомобиль, избегая касания сидений, будто боялась оставить след своего волнения.
Чтобы снять напряжение, Алексей начал разговаривать. Он рассказывал о детях — о Светлане, старшей, умной и решительной, о Марине, мечтательной художнице, о Юлии, самой младшей, но уже хитрой и сообразительной, словно лисёнок. Он говорил о супруге, о том, как они вместе ожидают четвёртого ребёнка, мечтая о мальчике, и шутили, что уже выбрали имя — Алексей, в честь деда.
— А работа… ну, бывает, — добавил он с лёгкой грустью. — Зарплату задержали, начальник ушёл в отпуск, а счета не ждут. Но мы держимся. Мы всегда справлялись.
Его слова звучали не как жалобы, а как откровение, признание, что жизнь непроста, но по-прежнему достойна любви.
Когда они подъехали к заправке, женщина, назвавшаяся Надеждой Алексеевной, достала кошелёк.
— Сколько я вам должна?
Алексей рассмеялся — искренне, звонко, от всей души.
— Ни копейки! У нас с женой есть одна традиция. Мы называем её «Цепочка добра». Помогаешь кому-то — и просишь лишь одно: чтобы этот человек помог следующему. Так доброта не исчезает, а приумножается, словно снежный ком. Ваша задача — просто передать её дальше.
Надежда долго смотрела на него, будто пытаясь прочесть что-то в его глазах. Потом кивнула.
— Передам, — тихо произнесла она.
На заправке она вызвала техпомощь, а затем, дрожа от холода, направилась в придорожное кафе. Там её встретила молодая официантка — с усталыми глазами, но с тёплой улыбкой и явными признаками беременности.
— Господи, вы словно выжатый лимон! — воскликнула девушка. — Сейчас принесу полотенце и самый крепкий чай, какой есть!
Она принесла не просто чай — она принесла уют. Два сухих полотенца, тёплый плед, кусочек домашнего пирога и заботу, которой так не хватает в мире.
Когда Надежда закончила, она попросила счёт.
— Двести пятьдесят, — ответила официантка.
Надежда положила на стол тысячу.
— Ой, это слишком! — возразила девушка.