— Вы что, Иван, нас всех под монастырь подвести хотите? Какой июнь, какой отпуск?! Уже конец мая. Вы давно на календарь-то смотрели? У нас тут не курорт, а завод. Вы посмотрите, что творится вокруг! Сокращения, людей поувольняли, работать некому, а вы в Сочи собрались. Кто вас заменит, я вас спрашиваю? Кто будет станки чинить, детали точить, норму выполнять? Кто? Приведите мне замену прямо сейчас и можете ехать хоть в Антарктиду, — заорал Петр Сергеевич, начальник цеха, так, что, казалось, вот-вот посыплются не только штукатурка, но и старые обои с полосочками на стенах.
Но у Вани заявление написано давным давно, уже ведь решено все. Его отпустили!
— Петр Сергеевич, вы что говорите? У меня же все заранее оговорено. Я же еще в феврале предупредил, что у меня отпуск в июне! Все согласовано. У меня билеты куплены, отель забронирован, кстати, всю стоимость мне уже даже и не вернут… Отпуск через три недели, а вы мне только сейчас говорите, что я на заводе должен остаться?
— А у меня, Иван, пресс в самый неподходящий момент сломался! Его чинить надо! Кто чинить будет, я вас спрашиваю? И не надо мне тут заливать про невозвратные тарифы! Надо было думать головой, а не… не тем, чем вы привыкли думать, когда билеты покупали! – разошелся начальник, — Вы его будете чинить, а не загорать на пляже, пока тут все разваливается. Забудьте про свой Сочи. Забудьте про море! Море от вас никуда не убежит, в декабре съездите, а работа – прежде всего.
Что-что, а нормально постоять за себя, когда руководство так с ним разговаривает, Ваня не мог, но он что-то да отвечал:
— Я предупреждал в феврале… Все было согласовано, все бумаги подписаны! Я, что ли, пресс сломал? Или я треть коллектива уволил?
— И я его не ломал, и людей не увольнял. Нашли время капризничать! Работать надо.
Пути тут два: увольняться и ехать в отпуск или смолчать…
И Ваня отправился на свое рабочее место.
Он знал, что Петр Сергеевич — человек жесткий, местами даже неуправляемый, но, чтобы настолько… Это уже переходило все границы, но уволиться сейчас никак, у них даже заначки никакой нет.
Теперь предстояло самое сложное и неприятное — сообщить Юле, что их отпуск приказал долго жить. А сообщить Юле – это примерно как еще один разговор с Петром Сергеевичем.
Юля, ничего не подозревающая, встретила его с веселой улыбкой:
— Ну что, дорогой, закончилась у вас эта волна сокращений, тебя оставляют? Я столько себе надумала! Ой, теперь буду думать только об отпуске. Представляешь, я даже купила пляжный зонтик…
Когда Ваня не отреагировал, Юля сразу почувствовала, что что-то не то.
— Вань, что? Тебя сократили, но ты не знаешь, как сказать?
— Юль, мне отпуск не дают. Не “не дают”, ты знаешь, что я давно все подписал, а отменяют… Совсем. Петр Сергеевич сказал, что на работе полный аврал, сокращения, некому работать… Заменить меня некому, понимаешь? Пока что…
Юле, которая работает сама на себя, такие проблемы неведомы. Ей тоже тяжело выкроить свободные дни, но, по крайней мере, она так или иначе может подстроиться под любые планы.
— Как это не дают? Это тебе должны были тогда сразу сказать. Мы же все спланировали до мелочей. Я уже новые наряды себе выбирала, чемоданы наполовину собрала, в салон красоты записалась! Билеты, отель, экскурсии…
— Но я ничего не могу сделать. Я пытался, честно. Но Петр Сергеевич непреклонен, как скала. Или так, или увольняться.
Юля смотрела на Ваню уже без радости. А со злостью.
— И ты просто так все это оставишь? Ты даже не попытался настоять на своем? Да пойди в трудовую инспекцию и подай жалобу, или что там подают. И получи свой отпуск. Тебя всему учить надо?
— Ага, и тогда мне там не работать…
— Тогда сделай что-то еще!
— Я пытался, Юль. Я что, должен был драться с ним? Тогда я в отпуск точно поеду, но, боюсь, не в теплые края.
— Может, и стоило бы! Хоть раз бы постоял за себя, — выпалила Юля, и вдруг ее поведение изменилось, она будто о чем-то вспомнила, — Тогда я поеду одна! — заявила она в конце концов, — Я не собираюсь сидеть дома и смотреть, как ты пропадаешь на своей работе.
— Что? Одна? Куда одна? В Сочи? Ты до сих пор не запомнила, где у нас во дворе мусорный бак, а тут одна собралась ехать в незнакомый город.
— А что такого? Ой, разберусь я.
На самом деле, не столько это зацепило Ваню (не такая уж Юля и беспомощная), как то, что она серьезно может оставить его тут и поехать одна отдыхать.
— И как ты себе это представляешь? Жена отдыхает одна, а муж пашет на заводе? Что ты придумала? Супруги всегда должны ездить вместе, моим родителям и в страшном сне бы такое не приснилось — поехать отдыхать порознь. Это уже не семья.
— Ты меня вынудил. Не можешь — ок. Оставайся.
Несколько дней они ругались, мирились, снова ругались, словно в каком-то бесконечном цикле. Ваня умолял ее одуматься. Он даже предпринял еще одну отчаянную попытку договориться с начальством.
После долгих уговоров и клятвенных обещаний работать сверхурочно, в выходные и даже по ночам, Петр Сергеевич, сжалившись над ним, все-таки согласился отпустить Ваню в отпуск… в августе.
Но Ване и это было за счастье.
— Юль, у меня получилось. Я договорился. Петр Сергеевич смилостивился! В августе мы поедем в Сочи! Перенесем бронь, чуть потерям, это да, но зато отпуск состоится.
Но Юля не разделила его восторга. На ее лице не дрогнул ни один мускул.
— В августе? Да мне твой август даром не нужен. Я хотела сейчас! Я уже настроилась, а ты вот сейчас прибежал и просто поставил меня перед фактом. Спасибо, но так мне уже не надо.
И снова обиделась. Еще сильнее, чем прежде. И ехать одна не передумала.
Настал роковой день отлета. Ваня провожал Юлю в аэропорту и постоянно извинялся. Он пытался обнять ее на прощание, но Юля забрала свой чемодан и даже “пока” мужу не сказала по-нормальному.
— Не трогай меня. Я злюсь на тебя. И вообще, я еще не решила, хочу ли я с тобой разговаривать после всего этого, — сказала она отстраненно и прошла к стойке регистрации.
Ваня стоял и смотрел, как она исчезает в дверях зоны вылета, словно растворяется в воздухе. Он знал, что это не просто отпуск. Это испытание для их отношений. И он боялся, что они его не выдержат.
***
Первые несколько дней Ваня постоянно звонил Юле, будто пытаясь наверстать упущенное. Он извинялся, спрашивал, как она отдыхает, описывал, какая у них на работе невыносимая жара и как он скучает. И все эти разговоры были такими… односторонними.
А потом Юля вообще перестала отвечать на звонки. Ваня звонил и звонил, но телефон молчал, будто его выключили. На сообщения она тоже не отвечала, в сети не появлялась.
Ваня начал паниковать. Он обзвонил всех Юлиных родственников и подруг, надеясь хоть что-нибудь узнать, но никто ничего не знал. Все говорили, что она не выходит на связь, что они тоже переживают, что, может быть, у нее проблемы с телефоном.
Тогда Ваня позвонил в отель, где они бронировали номер, куда и уехала Юля, он представился ее мужем и просил их сообщить ему хоть что-нибудь о Юле, но ему отказали в информации, сославшись то, что они не разглашают данные клиентов, даже если кто-то представляется мужем, и угрожали вызвать полицию, если он будет продолжать докучать.
Ваня не мог сидеть сложа руки и ждать неизвестно чего. Он должен был ее найти, чего бы это ни стоило.
На следующий день Ваня ворвался в кабинет Петра Сергеевича и потребовал отпустить его в Сочи.
— Петр Сергеевич, я прошу вас не развлекаться меня отпустить. С Юлей что-то случилось! Она не выходит на связь.
— Об этом и речи быть не может. Ничего с ней там не случится, наверное, телефон потеряла, или еще что. У нас и так людей не хватает, я сам сегодня ночевал тут! Поэтому — нет. А жена ваша найдется.
— Я же все равно уеду.
— Тогда я вас уволю.
— Ваше дело.
Петр Сергеевич улыбнулся – Иван, конечно, его просто пугает. Но в эту секунду Ваня было уже плевать на увольнение. Он ушел с работы немедленно, даже не предупредил никого.
***
В Сочи Ваня, не теряя ни минуты, сразу же отправился в отель, где они должны были отдыхать с Юлей. В отеле ему все-таки сообщили, что — да, Юля заселялась, но жила тут всего пару дней, а потом куда-то съехала, даже деньги назад не требовала.
Тогда Ваня, поняв, что все совсем безнадежно, пошел в полицию и написал заявление о пропаже жены, и началось расследование.
Пока работала полиция, он ходил по пляжам, по улицам, по кафе и ресторанам, показывая всем ее фотографию и спрашивая, не видел ли кто-нибудь ее.
И вот, когда уже он и все, кому он рассказал о пропаже Юли, начали думать о худшем, Юля нашлась сама. Позвонила.
— Ваня, это я. Не нужно устраивать цирк, ставить на уши весь город и всю мою родню. Я в порядке, со мной все хорошо. Я просто отдыхаю, наслаждаюсь жизнью.
— Где ты была? Почему не отвечала на звонки?
— Я хотела… подумать о своей жизни, разобраться в себе. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя после всей этой истории с отпуском. Я же не думала, что ты меня в международный розыск объявишь!
— Обдумать что? Чушь. Говори правду.
— Я поэтому и хотела все обдумать, потому что я не знала, как тебе это сказать. Я приехала сюда не одна, как ты думаешь. Я приехала сюда со своим близким знакомым, и у нас, видимо, все очень серьезно. Я больше года сомневалась, стоит ли мне разводиться с тобой, но теперь уверена.
Она заговорила про чувства, про понимание, про судьбу, но это все уже не имело смысла. Ваня улетел домой так же, как прилетел сюда: как робот. Вернулся в гостиницу, собрал вещи и, не сказав никому ни слова, уехал в аэропорт.
Поиски Юли отменились. С родственниками она, конечно, поговорила заранее сама, в полиции писала объяснительную, за что “благодарила” Ваню, но все закончилось.
А Ваню дома ждали не утешение и покой, а новые неприятности на заводе.
Петр Сергеевич встретил его хмурым и злым взглядом:
— Иван, где вы были? — сказал он, — Почему отсутствовали на работе без уважительной причины? Вы понимаете, что сорвали всю работу и подставили весь коллектив?
— Я жену искал.
— Я это уже проверил! Ваше жена никуда и не пропадала. Я вынужден вас уволить. Вы не оставили мне выбора. Пишите заявление об уходе по собственному желанию, а то… Ну, вы поняли.
Да как-то и не хотелось здесь оставаться. Ваня пошел в отдел кадров, написал заявление об уходе по собственному желанию и, ни на кого не глядя, отнес его Петру Сергеевичу на подпись.
— Хорошо, что ты все понимаешь. Доработай положенные две недели и можешь идти на все четыре стороны. И помни, что сам во всем виноват, — напутствовал его начальник.
Работал он эти две недели из рук вон плохо, да и новое место не искал, хотя надо бы бегать по собеседованиям, но… вообще ничего не получалось, даже нормально подумать.
На перерыве уходил в дальнюю подсобку, куда практически никто не заглядывает.
Вдруг он услышал, как кто-то его зовет по имени.
— Лена? Как ты узнала, что я здесь?
— Я случайно увидела тебя… Я хотела хоть как-то помочь. Я знаю, что у тебя случилось, я слышала разговор Петра Сергеевича с начальником отдела кадров.
— Спасибо, Лен, за сочувствие, но ты ничем не можешь мне помочь. От меня ушла жена, и меня уволили с работы.
— Ой, да подумаешь, — ответила Лена, — Это не конец света. Развод можно пережить, я же свой пережила. А работу найдешь. Мало ли у нас предприятий, да и ты не худший работник! Сейчас тебе тяжело, но вскоре уже станет полегче. Не надо так унывать. А хочешь, я тебе с работой помогу? У меня папа весь город знает. Он за тебя и поручится.
Ваня догадывался, что у Лены к нему не просто дружеский интерес, но никогда об этом и не думал, да и сейчас ему не до романов, он еще Юлю не отпустил. Но почему бы не пообщаться с хорошим человеком? Лена первая протянула ему руку помощи.
***
Они зашли в ближайшее кафе и сели за столик у окна, наблюдая за проходящими людьми. Лена слушала его терпеливо и понимающе, не осуждая Юлю и не жалея Ваню, а просто была рядом, поддерживая его своим присутствием.
Их дружба еще очень нескоро переросла в нечто большее. Очень нескоро. Но Ваня замечал, что с радостью приглашает Лену в гости, они собираются с ее друзьями, чтобы куда-то сходить, и мысли про Юли стали какими-то бесцветными.
А Юля вернулась.
Вернулась, увидела у него Лену в гостях и подняла крик:
— Это кого ты сюда притащил в мое отсутствие??
Ваня попробовал напомнить, что она ему давно не жена.
— Я вообще-то передумала уже. Да, формально мы развелись, но я этого больше не хочу. Хочу снова за тебя замуж, а тут…
— Только я этого не хочу.
Юля сама не поняла, что своим неожиданным “передумала”, просто помогла Ване с Леной понять, что они уже не только друзья. Именно после ее появления Ваня и понял, что окончательно ее разлюбил.
