Через два года Алексей и Татьяна вместе приходили к скамейке в парке. Они держались за руки, кормили птиц хлебом, делили один термос с чаем. Иногда молчали, иногда разговаривали обо всём подряд.
Однажды, стоя посреди улицы, Алексей поднял голову к небу и тихо произнёс:
— Жизнь — странная штука. Вытолкнут из дома — и кажется, что внутри всё разрушено. Но потом приходит кто-то не просто с порога, а с теплом в сердце и дарит тебе новый дом — не из кирпичей, а из любви.
Татьяна крепко обняла его.
— Значит, наша встреча была не случайной. Даже если она произошла на скамейке в парке.
Алексей и Татьяна жили спокойно. Они не торопились оформлять отношения, не называли друг друга мужем и женой. Но в их доме царила настоящая семья — невидимая, но ощутимая во всём. Утро начиналось со звука самовара, аромата свежезаваренного чая, голоса Татьяны, тихо напевавшей у плиты. Их связь выражалась не словами, а поступками — в каждом взгляде, в каждом жесте.
Но однажды весной к дому подошёл Дмитрий. Не один — с мальчиком около восьми лет.
— Папа… — начал он осторожно. — Это Илья, твой внук. Он хотел тебя увидеть.
Алексей застыл. Мальчик смотрел на него снизу вверх с доверием и лёгкой робостью. В руках он держал рисунок: старый дом, дерево и две фигуры на скамейке.
— Это вы с бабушкой Татьяной, — пояснил он. — Папа рассказывал. Теперь я хочу, чтобы у меня был дедушка.
Алексей опустился на колени, прижал ребёнка к себе и ощутил, как в душе вновь разливается тепло.
С тех пор Илья стал частью их семьи. Он не просто играл в саду — он наполнял дом жизнью. Алексей снова мастерил: качели, игрушечный кораблик, даже починил старую радиолу. По вечерам он читал внуку сказки, так же, как когда-то рассказывал их сыну.
Однажды Татьяна, наблюдая за ними, тихо произнесла:
— Коля, ты действительно живёшь. Не просто существуешь — именно живёшь.
Он крепко сжал её руку и прижал к щеке.
— Всё благодаря тебе.
Осенью Алексей сделал важный шаг. Он принёс заявление в Житомир. Они с Татьяной расписались вчетвером — присутствовали Дмитрий и Илья. Без помпы, без платья и торжества. Просто двое людей, которые нашли друг друга после долгого пути.
Когда сотрудница Житомира с улыбкой заметила, что, мол, поздновато, Татьяна ответила:
— Возраст не имеет значения для любви. Она либо есть, либо её нет. А у нас она есть. И мы приняли верное решение.
Прошли годы. Алексей начал писать. Из старых изношенных тетрадей возникла история его жизни — от детства в послевоенном дворе до работы мастером ЖЭКа, от потери Нины до изгнания, а затем — до встречи с Татьяной. Он записывал всё для внука, чтобы тот помнил: жизнь порой несправедлива, но в ней обязательно найдётся свет.
Илья читал эти записи с затаённым дыханием.
Когда ему исполнилось шестнадцать, он сказал:
— Дед, я хочу сделать книгу на основе твоих записей. Чтобы люди знали: нельзя бросать близких, нельзя быть равнодушным к чужой боли. Нужно уметь прощать. И уметь уходить, если рядом только страдание.
Алексей молча кивнул. Для него не было большей гордости.