— Нет, ну вы посмотрите на неё! — Нина Сергеевна демонстративно отвернулась к окну. — В моём доме будет так, как я скажу. Двадцать восемь лет сыну, а ума не нажил!
Кирилл сидел, опустив голову, и машинально крутил в руках чайную ложку. За окном накрапывал мелкий осенний дождь, капли стекали по стеклу, размывая очертания старого двора. Где-то вдалеке гудели машины — город жил своей обычной жизнью.
— Мам, мы же договорились, — его голос звучал устало. — Ольга — мой выбор. Я не понимаю, почему ты…
— Выбор? — Нина Сергеевна резко развернулась. — А долги твои тоже твой выбор? Думаешь, я не знаю про кредитную карту? Триста тысяч за полгода! Это нормально?
Ольга, до этого молча стоявшая у дверного косяка, дёрнулась как от удара:
— При чём здесь это? Мы сами разберёмся! Не нужно лезть в нашу жизнь!
— В вашу? — Нина Сергеевна усмехнулась. — А живёте вы где? В чьей квартире? Кто вас кормит? Может, ты работаешь? Или твоя фотография уже приносит доход?
Началось, — подумал Кирилл. Он знал: когда мать начинает говорить таким тоном, спорить бесполезно. Тридцать лет в проектном институте, привыкла всё просчитывать наперёд. После смерти отца она так и не научилась слушать других — только командовать.
— Нина Сергеевна, — Ольга старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал. — Я понимаю вашу заботу. Но мы с Кириллом взрослые люди. Да, у меня пока нет постоянной работы, но я учусь. Фотография — это искусство, оно требует времени…
— Искусство? — Нина Сергеевна фыркнула. — Ты хоть знаешь, что такое настоящее искусство? В твоём возрасте я уже…
Звонок в дверь прервал начинающийся монолог. Все трое замерли, словно очнувшись от тяжёлого сна.
— Это, наверное, новые жильцы, — пробормотал Кирилл. — Студенты, которым ты сдала вторую комнату.
— Хоть кто-то будет платить за проживание, — отрезала Нина Сергеевна и направилась в прихожую.
За дверью стояли двое парней с дорожными сумками. Старший, высокий и худой, представился Глебом. Его приятель, Сергей, выглядел младше и держался чуть позади.
— Проходите, — Нина Сергеевна посторонилась. — Комната налево. Правила простые: порядок, тишина после одиннадцати, никаких гостей. Всё ясно?
— Конечно, — Глеб улыбнулся. — Мы приличные студенты, юрфак. Никаких проблем не будет.
Как же, — подумала Нина Сергеевна, глядя, как парни проходят мимо. В последнее время она не верила ничьим обещаниям.
Вечер тянулся бесконечно. Из комнаты студентов доносилось приглушённое бормотание, шорох разбираемых вещей. Ольга заперлась в ванной — наверное, плакала. Кирилл сидел в своей комнате, уткнувшись в ноутбук.
Нина Сергеевна mechanически протирала и без того чистую кухню. В голове крутились обрывки мыслей, подсчётов, тревог. Триста тысяч — это шесть её пенсий. Все сбережения ушли на ремонт, когда прорвало трубы у соседей сверху. Кирилл получает прилично, но всё куда-то утекает.
А эта девочка… Красивая, конечно. Только красота не заменит ума. Три курса экономического — и бросила. Теперь фотограф. Каждый месяц новая камера, объективы, какие-то курсы. А деньги всё Кирилловы.
В дверь снова позвонили. На пороге стояла соседка, Валентина Петровна.
— Ниночка, ты извини за поздний визит. Слышала, к тебе жильцы заселились?
— Да, студенты, — Нина Сергеевна вздохнула. — Времена такие — приходится пускать чужих людей. Кирилл совсем от рук отбился, влез в долги…
— Ой, да у всех сейчас проблемы, — Валентина Петровна присела на краешек стула. — Вон, у Людмилы сын тоже… — она понизила голос. — Квартиру продал, а деньги все подруге отдал. Теперь с матерью живёт, на шее сидит.
— Вот-вот, — покивала Нина Сергеевна. — И у меня похожая история намечается. Эта… фотограф. Глаза горят, когда про технику говорит. А как про работу заходит разговор — сразу в слёзы.
Из комнаты студентов донёсся приглушённый смех. Валентина Петровна покосилась на дверь:
— А эти-то хоть приличные?
— Да кто их знает, — Нина Сергеевна пожала плечами. — Говорят, юристы. Первый курс. Но хоть платить будут, и то хлеб.
Когда соседка ушла, в квартире воцарилась тягостная тишина. Только часы отсчитывали секунды да изредка хлопали двери — кто-то ходил в ванную.
Утро началось с грохота на кухне. Нина Сергеевна выскочила из комнаты и застыла на пороге: Ольга, с заплаканными глазами, собирала осколки разбитой тарелки.
— Извините, — пробормотала она. — Я случайно…
— Конечно, случайно, — процедила Нина Сергеевна. — Как и всё остальное в твоей жизни. Учёба, работа, Кирилл…
— Перестаньте! — Ольга резко выпрямилась. — Вы не имеете права! Да, я ошиблась с учёбой. Да, я ищу себя. Но я люблю вашего сына, и он любит меня!
— Любовь? — Нина Сергеевна горько усмехнулась. — А долги его ты тоже любишь? Думаешь, я не вижу, куда всё идёт? Сначала долги, потом продажа квартиры…
— Что здесь происходит? — в дверях появился взъерошенный Кирилл.
— Ничего особенного, — Ольга швырнула осколки в мусорное ведро. — Твоя мать просто объясняет мне, какая я никчёмная.
— Мам, хватит, — Кирилл устало потёр глаза. — Мы уже всё обсудили.
— Нет, не всё! — Нина Сергеевна повысила голос. — Ты посмотри на себя! Весь бледный, осунулся. На работе проблемы, я же вижу. А всё почему? Потому что…
Договорить она не успела — в кухню заглянул Глеб:
— Извините за беспокойство. Просто хотел спросить, где у вас можно воды набрать…
Повисла неловкая пауза. Ольга, воспользовавшись моментом, выскочила из кухни. Хлопнула входная дверь.
— Вот и прекрасно, — Нина Сергеевна демонстративно отвернулась к окну. — Беги за ней, утешай. Только деньги не забудь прихватить — вдруг ей новый объектив понадобится.
Кирилл молча вышел. Глеб переминался с ноги на ногу, не зная, куда деть пустой чайник.
— Воду можно набрать здесь, — Нина Сергеевна показала на кран. — И да, молодой человек… Надеюсь, вы понимаете, что лучше не вмешиваться в чужие семейные дела?
— Конечно, — Глеб кивнул. — Извините ещё раз.
День прошёл в напряжённом молчании. Ольга не возвращалась. Кирилл заперся в комнате, даже на работу не пошёл — сказался больным. Студенты старались лишний раз не попадаться на глаза.
Вечером в дверь позвонили. На пороге стояла незнакомая женщина лет пятидесяти.
— Здравствуйте, — она нервно теребила ремешок сумки. — Я… я мама Оли. Можно войти?
Нина Сергеевна молча посторонилась. В прихожей мать Ольги сбросила туфли, одёрнула модный жакет:
— Меня зовут Марина Андреевна. Я знаю, что происходит… Оля мне всё рассказала.
— Что именно? — Нина Сергеевна скрестила руки на груди.
— Про конфликт, про долги… — Марина Андреевна замялась. — Понимаете, у Оли непростой характер. Она с детства такая — импульсивная, увлекающаяся. Я сама виновата — баловала её, после развода пыталась заменить отца…
— И чем всё закончилось? — Нина Сергеевна усмехнулась.
— Плохо, — Марина Андреевна опустила глаза. — Она бросила институт, хотя я умоляла закончить. Потом эта фотография… Я не против творчества, но нужно же как-то планировать жизнь!
Из своей комнаты высунулся Кирилл:
— Что здесь… — он осёкся, увидев гостью. — Здравствуйте.
— Здравствуй, Кирилл, — Марина Андреевна слабо улыбнулась. — Я пришла поговорить. Обо всём.
Они просидели на кухне до поздней ночи. Марина Андреевна рассказывала о детстве Ольги, о её мечтах и разочарованиях. О том, как дочь пыталась найти себя — то в живописи, то в дизайне, то в фотографии. Как тратила все деньги на очередное увлечение, а потом бросала, едва столкнувшись с трудностями.
— Я не хочу сказать, что она плохая, — Марина Андреевна промокнула глаза платком. — Просто… она как ребёнок. Живёт одним днём, не думает о последствиях. А когда что-то идёт не так — обижается на весь мир.
Кирилл слушал молча, только желваки ходили на скулах. Нина Сергеевна украдкой разглядывала гостью — ухоженная, со вкусом одетая женщина. Наверное, неплохо зарабатывает. Но в глазах — та же усталость и тревога, что и у неё самой.
— Я могу погасить долг, — наконец сказала Марина Андреевна. — У меня есть сбережения. Но…
— Нет, — Кирилл резко встал. — Это мои проблемы. Я сам разберусь.
— Кирилл, послушай…
— Спасибо, что пришли, — он направился к двери. — Но это лишнее.
Когда Марина Андреевна ушла, Нина Сергеевна долго смотрела на сына:
— И что теперь?
— Не знаю, — он устало опустился на стул. — Правда, не знаю.
На следующее утро Ольга вернулась — забрать вещи. Кирилл был на работе. Нина Сергеевна молча наблюдала, как девушка складывает одежду в большую спортивную сумку.
— Вы, наверное, рады, — вдруг сказала Ольга, не поднимая головы.
— Нет, — Нина Сергеевна покачала головой. — Просто… так будет правильнее. Для всех.
— Знаете, — Ольга наконец посмотрела ей в глаза, — я ведь правда любила его. И сейчас люблю. Но вы правы — я не умею жить по-другому. Всё время кажется, что настоящая жизнь где-то там, нужно только немного подождать, купить ещё одну камеру, пройти ещё один курс…
Она замолчала, закусив губу. В комнату заглянул Сергей — и тут же исчез, почувствовав напряжение.
— Мама вчера приходила, — Ольга застегнула сумку. — Рассказала?
— Да.
— Она хочет, чтобы я вернулась домой. Говорит, поможет найти нормальную работу. Может, и правда пора повзрослеть…
В прихожей Ольга остановилась, словно хотела что-то добавить. Но только махнула рукой и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Вечером вернулся Кирилл. Молча поужинал, сидя напротив матери. В квартире было непривычно тихо — даже студенты, кажется, старались не шуметь.
— Знаешь, — наконец сказал он, — я возьму дополнительные проекты на работе. Долг погашу за год, максимум за полтора.
— Я могу помочь, — тихо произнесла Нина Сергеевна.
— Не надо, — он покачал головой. — Ты и так всю жизнь тянула меня одна. Пора научиться отвечать за свои решения.
Она смотрела на сына и видела в нём черты покойного мужа — та же складка между бровей, тот же упрямый взгляд. Может быть, она слишком долго пыталась защитить его от жизни?
— Мам, — Кирилл слабо улыбнулся, — ты только не переживай, ладно? Всё наладится.
— Я знаю, — она накрыла его руку своей. — Ты справишься.
